Мои публикации
Сдержанная открытость генерала Григорьева
Павел Григорьев родился в Кемерове в 1950 году. “В моей родне нет ни юристов, ни милиционеров”, – говорит он.
В 1968 году надел погоны милиционера, работал рядовым оперуполномоченным. Прошел все ступени служебной лестницы. Работал в основном в уголовном розыске, руководил отделением, отделом милиции, в том числе городским. Перед назначением в Челябинскую область был начальником уголовного розыска, заместителем начальника УВД Кемеровской области.
Генерал признался, что за все годы работы увлечений типа рыбалки и охоты не приобрел. Приехав в Челябинск, научился играть в русский бильярд. В свободное время любит бывать в семье, читать книги. Семья для Григорьева – “любовь и гордость”. Жена – коренная кемеровчанка, отработала 29 лет доктором, одним из руководителей поликлиники УВД Кемеровской области. Старшая дочь с отличием закончила Кемеровский госуниверситет, экономический факультет, замужем, сейчас живет и работает в Новосибирске. Младшая дочь – на пятом курсе юридического факультета ЧелГУ, учится отлично.
Генерал-лейтенант Павел Григорьев работает начальником ГУВД области уже третий год. Все это время он не спешил давать развернутое интервью “Челябинскому рабочему”. Между тем в управлении происходят достаточно серьезные перемены. Да и личность главного милиционера Южного Урала, переехавшего в Челябинск из Кемерова, вызывает у жителей области все больший интерес. Учитывая это, мы передали начальнику ГУВД свои вопросы. Генерал ответил согласием и пригласил журналиста в свой кабинет. Говорил спокойно и очень вдумчиво, словно взвешивал каждое слово на нескольких весах.
— Павел Васильевич, почему до сих пор не давали развернутого интервью? Вы такой закрытый?
— Я уважаю любую профессию, в том числе журналиста. Жители Южного Урала имеют право и должны знать, что происходит с милицией области. Думаю, что меня трудно обвинить в закрытости. Первые полгода пребывания в должности начальника ГУВД области неоднократно общался с представителями различных СМИ, ответил, по-моему, на все вопросы, которые их интересовали. И в этом году таких встреч было немало. Но я не известный политик или артист, а милиционер. Поэтому главное для меня – это обеспечение правопорядка на территории области.
— Что вам удалось и что не удалось поменять в работе южноуральской милиции?
— Оценку, наверное, должны давать коллеги, вышестоящие руководители, но в первую очередь – население области. На мой взгляд, главное, что удалось сделать, – несколько изменить в лучшую сторону психологическую ситуацию в аппарате главного управления. Настроить его не только на контрольные функции, но и на реальную помощь территориальным органам внутренних дел. Аппарат становится другим: проблемы и нужды подчиненных подразделений уже не являются для него чуждыми. Наверное, удалось поднять роль и ответственность начальников органов внутренних дел области. Без их разумной, грамотной организации работы личного состава добиться требуемой отдачи практически невозможно.
Но успокаиваться рано. Многое предстоит сделать. Еще не удалось до конца изменить ситуацию с личной ответственностью каждого участкового, сыщика, следователя и других сотрудников за порученный участок работы. Мы плотно работаем со средним звеном, но конечная цель состоит в том, чтобы любой милиционер соответствовал бы тому образу, тем требованиям, которые продиктованы сегодняшним временем. Это главное. Конечно, есть разные проблемы, но я их отношу к разряду рабочих. Над их решением мы работаем ежедневно, придерживаясь наступательной тактики.
— Известно, что за время работы вы упорядочили регистрацию заявлений граждан. Теперь все они фиксируются, что влечет за собой рост показателей преступности. Не боитесь, что вас обвинят в недостаточно эффективной работе?
— Регистрация всех заявлений – это выполнение закона. Что это дает? Во-первых, любой житель области должен быть уверен, что его обращение в обязательном порядке будет принято, своевременно и квалифицированно рассмотрено. По каждому обращению граждан будет принято грамотное, законное решение. Человек должен быть реально защищен от противоправных действий. Во-вторых, наши вышестоящие органы, Министерство внутренних дел, правительство и президент должны знать объективную ситуацию, которая складывается в субъектах Федерации. Органам власти необходимо представлять нагрузку на личный состав, чтобы своевременно принимать компетентные решения по изменению штатной численности органов внутренних дел, обеспечению подразделений современной техникой и средствами связи. В конечном счете это позволит предотвращать часть преступлений.
Местные органы власти и сотрудники милиции должны объединить свои силы там, где правонарушения можно предотвратить. Преступления надо не укрывать, а реально влиять на их уменьшение, ведь за каждым из них – судьба наших сограждан.
— Повальная регистрация влияет на один из главных милицейских показателей – процент раскрываемости преступлений. Наверняка вас будут критиковать за снижение.
— Да, это возможно, но я надеюсь, что руководители министерства будут оценивать нашу работу не по формальным, а реальным показателям. И, повторюсь, самыми главными судьями для нас являются жители области. Если на улице, в общественных местах станет безопаснее, если люди будут уверены в обеспечении сохранности личного имущества, сократится оборот наркотиков и оружия, значит, мы работали не зря.
— Вы регистрируете все заявления. Но известно, что далеко не по всем возбуждаются дела. Говоря милицейским языком, много отказных материалов.
— Cитуация с регистрацией преступлений находится под постоянным контролем прокуратуры. Каждое заявление должно быть рассмотрено в установленный срок, по каждому должно быть вынесено предусмотренное законодательством решение. Есть, конечно, хоть и единичные, но все-таки факты укрытия преступлений. Вот за это надо снимать голову с виновных, что мы и делаем. При выявлении таких отклонений спрос жесткий, вплоть до освобождения от занимаемых должностей, увольнения из органов внутренних дел.
— Примеры можете привести?
— В этом году уже возбуждено 15 уголовных дел против милиционеров, которые спрятали заявление, не зарегистрировали его.
— Это сотрудники какого уровня?
— Пока мы говорим об участковых уполномоченных, дознавателях, иногда это работник уголовного розыска. Руководителей в перечне пока нет. Каждый наш начальник знает: если приказал спрятать заявление, он ответит перед законом.
— Главный вопрос любого руководителя – кадровый. Вы поменяли немало начальников, но наибольший интерес вызывает новый руководитель ГИБДД области Сергей Кучеренко, который тоже приехал из Кемерова. Верно ли, что он ваш родственник? Но главный вопрос другой – на нового начальника обижаются многие автолюбители: в здание ГИБДД непросто войти, идет какая-то непонятная торговля номерами.
— Начальник ГИБДД области Сергей Николаевич Кучеренко приглашен для работы из Кемеровской области после почти года моей работы на челябинской земле. Он мне не родственник. Он приглашен как молодой, перспективный и грамотный профессионал. Его работа за этот небольшой период показала, что в выборе я не ошибся. Свидетельство тому – результаты многочисленных проверок. И, по большому счету, изменение отношения к людям со стороны сотрудников ГИБДД. Сотрудники милиции федерального округа буквально неделю назад скрытно проверяли Курганскую, Свердловскую, Тюменскую и Челябинскую области и отметили, что только наши работники ГИБДД, особенно на стационарных постах, обращались с ними корректно. Проверяющие пытались вызвать конфликт, и только наши инспектора ДПС достойно выдержали эту проверку.
Любая деятельность, а тем более руководителя, оценивается неоднозначно. Поэтому обиды на нового начальника УГИБДД – явление вполне нормальное. Но, на мой взгляд, он делает то, что положено руководителю, в том числе и по обеспечению безопасности своих сотрудников. Именно поэтому ужесточен пропускной режим в здание. Таково мое требование, требование министра внутренних дел, требование времени, наконец.
А по “торговле” номерами могу сказать так: да, такое было, и выявлено самим Кучеренко. В связи с этим он пошел на радикальные меры, в том числе на ротацию кадров. Есть одно возбужденное уголовное дело. Мы не стремимся скрывать подобные факты, более того, в случае появления о них надо писать. Прошу обращаться. Уверяю: реакция будет незамедлительной. Именно такой она была по отношению к сотрудникам ГИБДД, торговавшим героином, – ваша газета об этом уже написала. Вопросом занимались управление собственной безопасности ГУВД области и контрольно-профилактический отдел УГИБДД. Пока торговцы арестованы на 10 суток.
— В последнее время в центре общественного внимания периодически оказывается начальник УВД Челябинска Виктор Лесняк. Ему было посвящено несколько острых публикаций в прессе, он подал иск против журналиста, а потом отозвал его. Людям все это непонятно. Вы можете что-то пояснить? И поясните также, почему он так долго работает в Ханты-Мансийске. Верно ли, что вы, пользуясь поддержкой министерства, “сослали” его туда и он больше не будет работать в Челябинске?
— Выбор руководителя cпециальной группы в Ханты-Мансийске – дело Министерства внутренних дел, округа. Моего согласия не спрашивали. Как бы я мог согласиться на то, что городская милиция почти на год осталась без руководителя?! Дальнейшая же служебная карьера Виктора Ивановича зависит от МВД и, конечно, от него самого.
— А как вы оцениваете Лесняка?
— Он сдерживал криминогенную обстановку в городе. И в каком: в миллионнике! Не каждому дано выдерживать такую нагрузку в течение 10 лет. Недавно я подписал приказ о поощрении В.И. Лесняка, который был объявлен в торжественной обстановке. Я лично поблагодарил Виктора Ивановича за его многолетний труд. Вот моя оценка. А то, что говорят: Ну, говорить можно многое.
— После террористических актов наше общество взбудоражено, президент выступает с инициативами, направленными на укрепление силовых структур. Госдума готовится принять пакет законов об усилении полномочий спецслужб и правоохранительных органов. Скажите, Павел Васильевич, нашим силовикам действительно не хватает полномочий, чтобы обеспечить безопасность граждан?
— Полномочий по действующим законам не хватает. Их надо добавлять, но не перегибать при этом палку. Наши предложения мы дали. Я думаю, что от этого общество только выиграет.
— Можете конкретизировать, что вы предлагаете?
— Думаю, делать этого не стоит. В своих предложениях мы говорим также о смене отдельных положений действующего Уголовно-процессуального кодекса (УПК). Хотя в него уже внесено более 100 поправок, этот закон несовершенен. Он не может обеспечивать быстроту при тех или иных действиях, надежно защитить не только сотрудников милиции, но и граждан.
— Этот УПК рассчитан на жизнь либерального общества.
— Мирного, другого общества. Когда потерпевших не обижают, когда потерпевшие и заявители довольны результатами расследования и рассмотрения дел в суде. Но, помимо УПК, есть еще много разных моментов, мешающих работе. Например, ситуация с доверенностями на машину. Это сделано исключительно для лиц, которые пользуются этими доверенностями ради своей выгоды.
— Во многих странах граждане ради безопасности соглашаются с ограничением своих прав и свобод, но у России свои особенности – усиление правоохранительных органов будит в генетической памяти 37-й год. Как вы считаете, нет ли опасности, что от закручивания гаек больше пострадают не террористы и прочие преступники, а обычные граждане?
— Я так не думаю. Убежден, что того закручивания, которое подразумевается в вашем вопросе, просто не будет. Хотелось бы, чтобы все было пожестче и попрозрачнее. Чтобы действия тех, кто выполняет это самое закручивание, было понятно законопослушным гражданам. Тогда все будет нормально.
— Президент РФ Владимир Путин в обращении к гражданам России жестко критиковал правоохранительные органы за их коррумпированность. В чем ее причины: в непорядочности милиционеров, низком уровне заработной платы?
— Коррупция – большая и больная тема, говорить можно много. Я отвечу так: милиционер – это плоть от плоти общества. Кого оно нам дало, того и получили. И если в милицию пришел непорядочный человек, значит, он и на гражданке был непорядочным, мы его просто не увидели. Плохо проверили, плохо просканировали. Наверное, немаловажно то, что ожидаемую зарплату, размер которой он знал, человек не воспринял, не рассчитал, как жить на эти деньги.
Вторая причина в том, что мы, сотрудники милиции, теряем ценности, на которые всегда ориентировались. Главное – престиж службы. Если мы отработали по стольку лет, мы уважаем службу, уважаем те принципы, которые у нас остались неизменны. Мы же давали присягу быть честными, выполнять законы, служить народу. Когда человек эту присягу воспринимает не душой, не головой, а просто так, получается, что он теряет опору. И пускается во все тяжкие. Tот, кто предает интересы службы, предает не только себя, но и всех нас.
— Да, милиционеры – часть общества. Но разве сама служба в органах не должна воспитывать человека?
— Воспитательный процесс должен быть непрерывным. В воспитании молодых сотрудников мы опираемся на ветеранов органов внутренних дел, опыт старших товарищей и, конечно же, на руководителей различного уровня. Если начальник настроен жестко, его личное отношение к взяткам однозначно негативное, то и подчиненные принимают все меры, чтобы ни у кого даже не возникало мысли предложить им деньги в обмен на какие-то отступления от требований закона. Если руководитель не находит времени на работу с личным составом, то проблемы в коллективе не заставят себя долго ждать.
— Когда подчиненные говорят, что на такие деньги трудно жить, что вы отвечаете?
— Всегда говорю, что живу на ту зарплату, которую получаю. Рассчитывай на это. Если потребности твои больше, тогда честнее уйти и найти другую работу. Некоторые так и поступают. Уходят, устраиваются в бизнес-структуры, решают свои семейные и бытовые проблемы, а через два-три года возвращаются назад. Человек заработал деньги, а душа-то уже приросла к милиции. Работая там, он в мыслях был здесь.
— За время вашей работы в Челябинске расследование каких конкретных дел принесло вам наибольшее профессиональное удовлетворение?
— К сожалению, я сам уже не расследую. На неделю ставлю себе на контроль примерно 20-25 дел. В месяц получается около сотни преступлений. Заслушиваю следственно-оперативные группы, оказываю конкретную помощь с формированием дополнительных бригад на раскрытие или задержание. Всегда радует, что в Челябинской области у уголовного розыска высокие профессиональные возможности – у экономистов, БЭПников, сейчас активно проявляет себя налоговое управление. Радует любое раскрытое преступление. Особенно бываю доволен, когда раскрываем серию преступлений.
Среди наиболее запомнившихся могу привести убийство семьи в Еманжелинске. Я сам был на месте преступления. Мы очень быстро вычислили и задержали убийцу, доказали его вину и осудили. Когда он вместе с другими преступниками сбежал из психоневрологической больницы, где проходил обследование, я первые три дня вообще не уходил домой. Думаю, все южноуральцы помнят эти события: Особенно хотелось бы поблагодарить жителей Челябинска за помощь и содействие сотрудникам милиции в те дни. Вообще я радуюсь, когда преступление раскрывается профессионально.
— Павел Васильевич, по телевизору недавно показали “Ментов-6”. Как вы относитесь к этому сериалу?
— К этому и другим подобным сериалам отношусь хорошо, хотя понятно, что образы там собирательные, таких людей просто нет. Но такие сериалы надо поддерживать. Порадуюсь, если наши сыщики будут хотя бы процентов на 90 похожи на тех, киношных.
— После отставки вы останетесь жить в Челябинске или уедете на родину?
— Вы меня уже спроваживаете?! Челябинск мне и семье нравится. В Кемерове осталась только мама. Она старенькая, 80 лет, переезжать сюда не хочет. Жизнь, служба покажут, где жить.
(«Челябинский рабочий», 21 октября 2004 г.)
