Мой дневник

Момент истины для россиян. Ключевое слово нашей национальной идеи – справедливость

Вчера побывал на концерте лауреата премии Grammy, камерного ансамбля «Солисты Москвы» под управлением Юрия Башмета. Было интересно наблюдать, как при исполнении Концертной симфонии для скрипки и альта с оркестром Моцарта всемирно известный музыкант пытался совмещать две ипостаси – солиста и дирижера. Юрий Абрамович руководил оркестром вполоборота, не выпуская из рук альт. Cпециалисты заметили в исполнении небольшие шероховатости. Зато «Воспоминания о Флоренции», где Башмет стоял за дирижерским пультом, титулованный ансамбль сыграл просто блестяще.

Перед выступлением в Челябинском академическом театре оперы и балета имени Глинки Юрий Башмет провел пресс-конференцию. Приглашая на нее, организаторы концерта (газовая компания) заявляли, что маэстро можно спрашивать обо всем – от Украины до Олимпиады в Сочи. Но челябинцы не стали «пытать» Башмета по поводу того, что его, знаменитого уроженца города Львова, лишили звания почетного профессора Львовской национальной музыкальной академии за то, что подписал открытое письмо в поддержку позиции Владимира Путина по Украине и Крыму. Мне кажется, это было очень правильно. Перепалка российской интеллигенции по этому поводу просто удручает. Некрасиво ведут себя обе стороны, и «белые», и «красные». Вместо того чтобы в сложный, ответственный час использовать свои знания и опыт для поиска истины, формулирования национальной идеи, они пустились во взаимные оскорбления, выходящие за грань дозволенного. То один, то другой деятель культуры старается подобрать хлесткое выражение, побольнее уколоть… Один мой знакомый горько обронил: «Какова в России культура, таковы и ее деятели». Не желая с этим соглашаться и участвовать в пререканиях, мы решили, в меру своих знаний, поспособствовать поискам нашей идентичности и предприняли мозговой штурм. Кажется, нам удалось кое-что нащупать…           

Сомнения интеллигенции

Как мы отмечали в предыдущих заметках, в последние годы россияне заметно расслабились. Хлопоты повседневности заслонили ценности бытия, отодвинули куда-то на периферию такие понятия, как Родина, патриотизм, национальная идея. Многие стали считать, что разговоры о них – обязанность «специальных людей»: политиков, общественных активистов, ученых. События на Украине и в Крыму заставили россиян задуматься. В первую очередь — интеллигенцию, для которой сомнение – естественное состояние. Появились письма, в одном поддерживается позиция президента, в другом — его действия осуждаются (на снимке — на одном из собраний против). При этом противники режима утверждают, что они – не пятая колонна, что они тоже хотят жить в развитой, процветающей стране. Многие боятся, что их назовут жертвами пропаганды, прихлебателями власти и спешат заявить о своей независимости. Есть группа, которая пока никак не может определиться в своем отношении к происходящему. Ее представителей смущает, что, делая хорошее дело, власть что-то нарушает. Они не принимают ситуацию, когда во имя чего-то хорошего приходится через что-то переступать. Им не хочется от этого страдать, хотя люди понимают, что до прихода России в Крым на Украине было много чего нарушено и вообще в нашем грешном мире очень мало абсолютно чистого и дистиллированного…

И в такой ситуации неуместно любимое занятие некоторых наших сограждан — апелляция к Западу. Одно дело, когда мы критикуем власть внутри страны (это надо делать, тут много поводов и тем), и совсем другое, когда выносим на всеобщее обозрение, чтобы услышать осуждение дяди из-за бугра. Такая сервильная позиция снижает гражданское достоинство человека. Высказывая свои сомнения, многие приличные люди, сами того не желая, втягиваются в информационную войну, которую ведут записные пропагандисты и «профессиональные патриоты». Это война идей, война за историю, где очень высок градус ненависти и злобы. «Ополченцы» в этой схватке смотрятся немного смешно.

Их называют быдлом

Недавно мне прислали ссылку на сайт «Наша Канада». Там появился вот такой текст:

«Только что мы с Агентством социальных исследований под заказ проводили соцопрос, выборка 4200 человек, классическая выборка респондентов, телефонные звонки, улица.
Вопрос: «Поддерживаете ли вы ввод войск на Украину», без пояснений о Крыме, Донбассе, Киеве.
56,8 процента — да; 19,6 процента — нет. В протестной, интеллигентной Москве: 51 процент/ 24 процента; в Питере – 47 процентов / 31 процент.
Второй вопрос: «Готовы ли вы быть призванным в войска для выполнения такой миссии или отправить на войну своего ребенка?».
52 процентов готовы и сами идти, убивать братьев-славян и детей своих в мясорубку загнать. В Москве — нашей Москве, которая голосовала за Навального, — готовы 49,8 процента.
Но самый п..ц дальше. Мультивариантный ответ. «В какую еще страну вы поддержали бы ввод российских войск для обеспечения интересов РФ?».
Максимум (не буду сообщать цифры) — в страны Прибалтики. Потом США. Япония. И, что удивительно, в самом хвосте — Израиль.
А теперь садитесь покрепче: «Готовы ли вы к санкциям (невозможность выезда за границу, дефицит иностранных товаров, экономические трудности) в случае активного использования Россией вооруженных сил?».
«Да» ответило 50,4 процента по России и 45,2 процента по Москве.
Поздравляю Путина. Ему удалось создать государство такого сферического быдла, что мне уже не страшно. Мне просто мерзко».

Из обсуждений: «Как можно согласится послать своего ребенка хоть на какую то войну; Не могу понять; Так они молчали, когда их детей убивали в российской армии; 20 процентов вменяемых — это значит, не всё потеряно». Вот так нас о нас пишут бывшие соотечественники из Канады. Вспоминаются известные строки Александра Городницкого:

«Над Канадой небо сине,

Меж берёз дожди косые…

Хоть похоже на Россию,

Только всё же — не Россия».

Cлово «быдло» у нас стали употреблять к месту и не к месту, толковать его расширительно. Многие думают, что быдло – это хам. Заглянем в словари. В словаре Ушакова говорится, что быдло – от польского bydlo, скот. Так говорят о тупых, безвольных людях, покорных насилию. В устах помещиков крепостников презрительное обозначение крестьянской массы, как безвольного, бессловесного и покорного стада. На сайте Викиреальность есть такое толкование: «Быдло (от польск. bydło — крупный рогатый/тягловый скот или телега, запряжённая этим скотом) — ругательное слово, которым в Интернете обозначают мейнстримную субпассионарную часть жителей той или иной страны («простых людей»). Особенно популярно на Лукоморье, где заявляется, что быдло — основная часть населения России, которая ими оскорбительно называется «этой страной».

Много вульгарного и извращенного говорится сейчас о России. Для многих людей мира быдло – все те, кто трудится и поддерживает политику государства. А может, и впрямь нам надо притихнуть, сидеть смирно и быть «цивилизованными», равнодушными к тому, что происходит в русском мире за границей России? Раз не получается все сделать идеально, то будем молчать в тряпочку. Но почему-то другим это дозволено. Не мы же затеяли все на Украине! Мы бы сидели тихо, если бы в наш мир не ворвались. Мы пока просто реагируем. Я представляю, что бы было, если бы мы не реагировали, а сами инициировали!  

Те, кто все заранее знает, нам неинтересны. Но тот, кто недопонимает, с тем надо говорить. Специально для таких напомню: наша страна вошла в Крым без выстрелов и жертв, ее приветствовали счастливые жители родного полуострова. Мне очень хочется услышать от прогрессивных и цивилизованных канадцев, как они относятся к соседям-американцам, голосующим за президентов, которые без правовых оснований бомбят чужие страны — то Югославию, то Афганистан, то Ирак, то Ливию…, которые вмешиваются во внутренние дела разных государств, дестабилизируют обстановку и вскармливают своими долларами разного рода экстремистов? Считают ли канадцы такой электорат быдлом?

«Профессиональные патриоты»

Ну, а «профессиональные патриоты» за больную тему взялись активно и без тени сомнения. На этой неделе в Челябинске, на базе Уральского социально-экономического института, прошла международная научно-практическая конференции «Социально-экономическое развитие России: возможности, проблемы, перспективы». На круглом столе речь шла о переменах в стране в контексте мировых событий. Связь ситуации в Крыму с нашей повседневностью постарался проследить первый заместитель председателя совета движения «За возрождение Урала» Денис Рыжий. Он заявил, что «Россия в ущерб экономическим поставила во главу угла национальные интересы». Рыжий считает, что факт единства позиций федеральных властей и гражданского общества относительно Крыма — признак того, что с гражданским обществом считаются и будут к нему прислушиваться, в том числе, на публичных слушаниях по более локальным вопросам. «Крым может стать таким же стимулом развития экономики, как олимпийский Сочи, но, надеюсь, без коррупционных скандалов, — сказал общественный активист. — Для президента одним из главных советчиков сегодня является Общероссийский народный фронт. Глава региона в качестве советников рассматривает общественную палату».

«Русская душа всегда задает вопрос «зачем?» и, если она знает на него ответ, ей все по плечу», — сказала на том же круглом столе историк Людмила Бабкина. Из зала задали вопрос: «Какие еще могут быть стимулы к объединению, кроме желания защитить? Объединение лишь по принципу «наших бьют» примитивно». Но он остался без ответа.

Период идейного межвременья

Вот такой разброс мнений и позиций относительно Крыма. Этот «остров везения» превратился в своего рода лакмусовую бумажку, которая проверяет качество людей, социальных групп и т.д. Крым и дальше будет мерилом и катализатором общественно-политических, социо-культурных и прочих процессов.

Можно сказать, что у нас заканчивается период межвременья. Начинается новый, не простой и противоречивый. И, несмотря на геополитическое обозначение, не всем понятен идейный и гуманитарный вектор нового времени. То, что стремительно происходит, не укладывается в рамки привычных представлений. Люди учатся заново познавать свою страну. «И с этой точки зрения Крым может сыграть важнейшую роль в нашем дальнейшем развитии, — считает заведующий кафедрой истории России ЮУрГУ, доктор исторических наук, профессор Игорь Сибиряков. - Он обострит многие наши проблемы. Это хорошо для лечения. Болезнь надо зафиксировать, признать и подобрать соответствующие медикаменты. А то, что наше общество болеет, мне кажется, совершенно очевидно. Вопрос — чем? И как лечить? Сейчас задан некий вектор, согласно которому общественное сознание должно развиваться в ближайшем будущем. Но будет ли он принят обществом? Главное — чтобы не сработала формула: «кто не с нами, тот против нас».

Владимир Путин, на которого ополчился Запад, сделал то, что сделал бы любой другой вменяемый Президент России. Он ничего не выдумывал, он просто подхватил идею, которая жила в стране много веков. Естественно, в этой ситуации людям необходима какая-то подсказка, ориентир. Попытаемся ответить на вопрос из зала: какие могут быть стимулы к объединению?

Евразийство — политический миф?

Еще осенью прошлого года на страницах Гуманитарного журнала о национальной идее рассуждал журналист, кандидат филологических наук Андрей Сафонов. О моей любимом евразийстве он говорил так:

«Мне представляется, что евразийство (именно как национальная идея) ущербно своей статичностью, отсутствием стимула к экспансии. А ведь именно такой стимул — мотор роста и движения, источник мобильности в глобальном мире, расширения не территории, но сферы влияния ценностей. Распространение национальной культуры вообще и русского языка (или любого другого нашего языка) в частности. Культура и язык – система кодов нашей идентичности, нашего уникального бытийного почерка, сложившегося исторически, а потому бесценного, потенциально способного аккумулировать смыслы извне, и, что намного важнее – генерировать и транслировать в мир собственные духовные доминанты. Не порабощения других ради, а для правильного понимания нас в окружающем пространстве. Потому что понять нас можно только в том случае, если мы сами разберемся в себе и в своем прошлом. А это процесс не быстрый.
Вместо этого предлагается воспринимать евразийство не как идею самопостижения (в основе которого вместо гордости — стремление себя понять), а в качестве конъюнктурного, сугубо политического проекта, привязанного к конкретному пространству и статичному времени. Пространство – одна шестая часть суши. Время – здесь и сейчас. Не мелковато ли, даже в сравнении с коммунистической утопией, которая (как и противостоявшая ей утопия американской мечты) в качестве сферы своих интересов рассматривала не арктический шельф, а весь мир и даже Вселенную. В этом смысле даже в условиях закрытости информационного пространства идеология коммунизма предполагала куда меньший изоляционнализм, нежели нынешняя государственная трактовка евразийства. Я говорю именно об идеологии, а не о политической практике советского строя. Хотя триумф гагаринского полета был именно политическим триумфом.
На мой взгляд, гордиться по пиар-лекалам современных российских властей своей евразийской сущностью – все равно, что наслаждаться собственной квартирой, окна которой выходят и на Восток, и на Запад. Можно даже попытаться найти в такой планировке божественный промысел, нравственный фундамент, особый путь и много еще чего вкусного, но со стимулом заняться уборкой все равно возникнут проблемы. А содержание и тон диалога с соседями, по-прежнему определит поэтический анекдот:
— Да, скифы мы!
— Да задолбали вы!..
Впрочем, евразийство потенциально вполне жизнеспособный миф, если создавать его будут с помощью поэтических образов, а не политических образцов. Но кто ж сегодня позволит лезть к стерхам вперед батьки! Потому получится как всегда. А жаль…»

К Андрею Сафонову я отношусь очень хорошо, но, на мой взгляд, здесь он рассуждает спорно. И cамое главное — не предлагает ничего конструктивного и позитивного.

Так что же нам делать? Как строить свою жизнь?

Нас воспитала Монгольская империя

Мы не участвуем ни в перепалке интеллигенции, ни в собраниях записных патриотов. У нас свой путь — путь познания истины. В прошлой записи мы привели цитаты выдающегося историка-этнолога, востоковеда, доктора исторических и географических наук Льва Гумилева. А сегодня, отталкиваясь от сказанного, попытаемся уточнить идейное содержание тех процессов, о которых говорил Лев Николаевич.

Незадолго до событий на Украине и в Крыму я напросился в гости к кандидату исторических наук, основателю факультета «Евразии и Востока» ЧелГУ Галине Сачко. Я предложил ей провести своеобразный мозговой штурм по национальной идее. Вот наша беседа.

- Галина Владимировна, Россия никак не может определиться со своей национальной идеей. Понятно, какая была идея до революции, в советское время. Потом мы все это все порушили и теперь пытаемся на обломках традиционной и советской России что-то построить, но пока не очень получается. Россия — евразийская страна. Это настолько очевидно, что удивляет, почему ни там, наверху, ни в обществе не могут этого понять. Я считаю, что на базе евразийства пора формулировать более внятную идею.

- Насколько я знаю историю других стран, восточных и европейских, действительно, крупные преобразования в них начинались с выработки идеи. Такой идеи, которая бы вдохновила народ на общее дело. Сначала было слово, а потом — дело. И этим словом является идея в головах людей, которая способна их объединить. Вот Киевская Русь (на снимке — карта IX века), она была раздроблена, брат шел на брата, чтобы захватить его территорию. Хотя было уже принято христианство, но все равно скрепления не получилось. Оказывается, одной веры недостаточно, чтобы создать единое государство. Религиозная идея мощная, ею можно поднять людей на войну. Но, оказывается, для объединения людей, живущих в одной стране, религии недостаточно. Более того, трудно найти, особенно в современном мире, государство, в котором живут только люди одной религии. Такое, конечно, случается. Есть у нас в теократическое государство – Иран. У них ислам – это то, что действительно объединяет людей по вере и по их государственному образованию. Но это большая редкость. Поэтому для того, чтобы государство было едино по своему национальному духу, нужна идеология, которая, во-первых, объединит всех граждан, живущих в этой стране, независимо от их религиозной принадлежности и так далее. И в то же время будет отличать от людей любого другого государства. Такая идея, лучше говорить — государственная, но так уж принято в науке, что ее называют «национальной». Под ней мы понимаем государственную идею, а не этническую, потому что этносы – это другое. Вот говорят – американская нация, там очень много разных этносов. В США национальная идея – это так называемая американская мечта. Все жители страны, независимо от своей религиозной принадлежности, независимо от того, либералы они, гомосексуалисты или другие — все равно, если американец, он говорит: Америка – это самая демократическая страна мира, самая свободная, развитая, самая сильная. Пример для всех других стран и т.д. Это их национальная идеология.

Если говорить о России, то наша национальная идея, как и любая другая, не придумывается. Нельзя собраться каким-то очень мудрым людям, профессионалам, ученым и придумать национальную идею. Ничего подобного! Национальная идея должна вырасти из повседневной жизни самих людей, их исторической судьбы. И в этом смысле они различают идею ложную и идею настоящую. Истинная идея отличается от ложной именно тем, что она проверена практикой. Если это древнее государство, то уже тысячелетиями проверено. И проверено народной жизнью. То есть народ верит, он может этого даже не знать, но на своем бытовом уровне приходит к этому пониманию. Такая национальная идея у нас начала формироваться с начала зарождения государства, поскольку как говорят евразийцы, Киевская Русь нас только породила. А на бытовом уровне можно сказать – это та мать, которая нас родила и крестила. Но русская пословица говорит: «Не та мать, что родила, а та, что взрастила, воспитала». Мать, которая нас взрастила и воспитала, – это Монгольская империя. Потому что Киевская Русь была взята под ее руководительство, мы были включены в монголо-сферу. 200 лет практически жили в ней. Конечно, мы платили дань, но льготную по сравнению с другими народами. Конечно, мы (русские князья) должны были получать ярлык на княжение, но вместе с тем, мы имели много плюсов. Это было сделано добровольно Александром Невским. Он заключил договор с Ордой, потому что гораздо большую опасность представлял Запад, который пытался нас окатоличить, отсюда — крестовые походы с целью уничтожения православных.

Находясь в таком военно-политическом союзе, мы у монголов очень многое переняли. Монгольская империя научила нас быть веротерпимыми, так как сами они, будучи мусульманами, терпели православие. Когда империя распалась, у нас образовалось огромное Московское царство, которое многократно превышало Киевскую Русь. Появившееся в рамках Монгольской империи Московское царство было многоэтническим, это было славяно-тюркское государство, там все перероднились. Было очень много династических браков, которое породило немало известных писателей, композиторов, художников – можно долго перечислять. И наш язык стал славяно-туранским. Мы научились у монголов умению строить империю, защищать ее, охранять. Переняли слова – казна, таможня, караул, сабля и т.д. Переняли почтовое сообщение. Поэтому Монгольская империя нас взрастила и воспитала. Культура изменилась, язык изменился, люди изменились.

Идея Третьего Рима

- Московско царстве принципиально отличается от Киевской Руси, это была уже потенциальная империя, — продолжает Галина Сачко. — Ему нужна была идея, объединяющая людей разных этносов, потому что в Московском царстве при образовании были не только русские, но и татары. Это были православные и мусульмане, много этносов и религий. Нужно было то, что скрепляет нас воедино. И появилась идея Третьего Рима, большой империи, единственной в своем роде. Идея о том, что мы особенное государство, у которого есть историческая миссия – сохранять православную веру как истинную веру, быть великим. Идея Третьего Рима положила начало формированию нашей национальной идеологии. Но тут же была идея веротерпимости, русский царь должен был быть отцом по отношению ко всем другим народам. Православие отнюдь не означает, что невозможны другие вероисповедания. Наоборот: полная веротерпимость, братство этих народов.

- И все-таки православие?

- Оно, хотя бы в силу того, что более многочисленное, изначальное. У евразийцев же особая трактовка православия. У них православие понимается как правильное славие Бога. Они считают: все религии ищут правильное славие Бога. В этом друг друга дополняют. Но правильное славие Бога – это православие евразийского пространства. Оно истинное, потому что здесь многие народы сообща ведут свой поиск тысячелетиями. Поэтому мусульмане и православные, которые идут по пути поиска истины и друг у друга заимствуют, достигают большего, чем те, кто побеждают друг друга во время религиозных войн. Евразийское пространство, как писал Гумилев, — это пространство, где народы просто обречены на совместное сожительство, они вместе ведут даже свой религиозный культ. В этом смысле мусульмане, живущие в России, Евразии, отличаются от мусульман арабского Востока. Когда у нас после распада Советского Союза стали восстанавливаться исламские мечети, строиться новые, Саудовская Аравия помогала как бы бесплатно готовить служителей для этих мечетей. Вернувшись с бесплатной учебы, они начали проповедовать мусульманам, как им казалось, очень правильно ислам и читать Коран, и татары и башкиры это не воспринимали, для них оно было очень чуждо. Оказалось, что ислам претерпевает изменения, находясь в постоянном союзе с православием. И наше православие – это восточное христианство в квадрате. Оно отличается от православия Запада. Постоянное местожительства людей сближает. Оно не отрицает другие религии, а рассматривает их как союзников в совместном поиске божественной истины, правды и т.д.

Наша национальная идея стала именно на этом базироваться. Но жизнь берет свое, все меняется. Естественно, меняется и национальная идея. Перешагнем несколько столетий. Наша территория разрасталась, больше в азиатскую сторону, но и в европейскую тоже. Появились западники и славянофилы. Стали спорить, что есть Россия, кому она принадлежит. Но если так позволено сказать, правды было больше у евразийцев, которые примирили, сняли эти противоречия между западниками и славянофилами. Они говорили о синтезе, естественности: Россия как цивилизация имеет разные корни, разные источники. Это как человек, рожденный от матери и отца разных религий и разных этносов. Ну, как сказать, кому принадлежит ребенок, если отец русский, а мать украинка. Кто будет ребенок? Надо признать, что в нем это сочетается. Так и евразийство. Такова судьба России, что в ней есть и европейские, и азиатские начала. Это цивилизация евразийская. Что у нас европейского? От Европы у нас образование и все, что связано с рациональным научным подходом. Естественно, у нас есть европейский рационализм, все, что связано с развитием науки, техники, промышленности. Что у нас от Востока? От Востока у нас психология, традиционализм, религиозность, мистицизм, психология людей – тех, что на Западе называют ленивыми, а на самом деле это раздумывающие люди, прежде чем что-то сделать, они поразмышляют. Так что, поскреби нашего человека — найдешь не только татарина, но и, безусловно, славянина. Славянин нас связывает с западной культурой. Поэтому евразийцы говорили, что национальная идея, которая нужна нашей стране, не может быть исключительно религиозной. А какой религиозной – православной или исламской? Есть и то, и другое в симбиозе. Поэтому они предлагали евразийскую идеологию, которая вырастает на базе религии, из православия и других религий, вырастает из нашей жизни. Мы вот такая особая цивилизация, сочетающая разные начала, но при этом не похожая, не сводимая отдельно ни к Европе и Западу, ни к Азии и Востоку. Самобытная цивилизация. И в этом наше преимущество, потому что мы, вобрав в себя и то, и другое, смогли понять и Запад, и Восток. Опять бытовую аналогию проведу. Родившийся в семье, где папа говорит на одном языке, а мама  — на другом, знает два этих языка. Так и мы можем понимать и Европу, и Восток.

Запад не слышит других

- Стоит поговорить о взаимоотношениях современного Запада и современного Востока. И здесь я перейду к жесткой прозе наших дней. Традиционный ислам, как они сами себя называют (радикальный), не может понять то, что творится в западном мире. Для них полная аномалия – все, что связано с гомосексуализмом, с этими разрешенными браками. Сейчас уже примеры можно приводить. Во Франции появилась азбука равенства. Теперь законом разрешено девочкам и мальчикам идентифицировать себя самостоятельно. То есть мальчики получают такие же права и выбирают одежду, косметику. Самоидентификация проходит произвольно. Это для традиционного исламского мировоззрения просто непостижимо. Там не идут против данного Богом. Или вот принят закон, по которому можно предавать наследство любимым животным. В Америке есть прецеденты заключения брака с автомобилем. Как едко пошутил Владимир Познер, теперь остался один шаг от того, чтобы заключить браки с животными. Это то, к чему идет современный Запад в стремлении полностью абсолютизировать свободу выбора человека. И если, допустим гипотетически, Запад останется один на один с Востоком, не только с таким радикальным, как арабским, а с китайским или корейским, они просто могут друг друга уничтожить, как это было в период крестовых походов и так далее. И вот здесь-то мы и выходим на великую миссию России. Она и расположена между ними, и имеет огромные пространства, чтобы разделить эти два враждующих мира. Философ Владимир Соловьев писал, что все человечество делится на три мира: Запад, Восток и третий мир – мир гармонии. Мы медиаторы, посредники, переводчики, которые позволяют Востоку и Западу если не понять друг друга, то примириться. И Советский Союз, и современная Россия (в меньшей степени) выполняли эту миссию. Сирийский конфликт в этом смысле очень показателен.

Поэтому наша национальная идея в этом и заключается: Россия должна показывать всему миру (специально переиначиваю эту фразу Чаадаева, который был активным западником), как нужно жить в мире разным народам, конфессиям, уважать друг друга, признавать. Специально не говорю слово «толерантность», очень его не люблю. Толерантность — это терпимость. Вот, к примеру, таракана я ненавижу, но считаю себя зеленым, поэтому терплю и не убиваю его. 

- На встречах с читателями я слышал: «А мы толерантность по своему понимаем»

- Не надо! Каждое слово имеет свое значение! Я говорю о солидарности, взаимопомощи. Об этих хороших человеческих чувствах. Если нет ничего теплого, то тогда надо как минимум уважать. Главный образ евразийцев — это цветы. Мир только тогда развивается, когда является справедливым, когда есть цветущая сложность самых разных культур, религий, народов. Народов, среди которых нет более передовых и отсталых, цивилизованных и нецивилизованных. Тут очень спорный вопрос. Просто удивительно, что Запад этого не воспринимает. Он борется за то, чтобы каждый индивид был самим собой, и переходит все границы разумного, индивиду теперь все позволено. А как только начинают говорить о народах, то все по-другому, ничего не позволено. Вот не позволено арабским народам жить по своим законам, по исламскому праву. Индивиду все можно, а народу нельзя. Поэтому евразийское многоцветье более логично, соответствует всему мирозданию, его законам. Такой подход к цветущей сложности и есть заявка национальной идеи.

Ключевое слово — справедливость

 — Но как сформулировать идею? Вот идея коммунизма была понятна…

- …Идея коммунизма — это строительство рая на земле, в котором все будут свободны. Но рай на земле построить нельзя.

- Как же здесь сформулировать так же емко и понятно?

- Очень просто: живи сам и другим давай. Уважай другие веры, другие народы. Даже то, что тебе в них непонятно. Не считай себя лучше других, но, с другой стороны, не кайся, не подражай другим.

- Все, что Вы говорите, хорошо. Но это звучит как правила жизни. А идея — это куда-то идти, к чему-то стремиться.

- Вот в Китае национальная идея — среднезажиточное общество, и если не великая держава, то большая страна, у которой большие возможности в мире. Если нам так же формулировать, то для русского зажиточности мало. Мы всегда стремимся к более-менее справедливому обществу, чтобы не было сверхбогатых и сверхбедных. Это евразийцы еще говорили: русский человек имеет две Родины. Это его Родина Россия и еще весь мир. Потому что ему не по душе только благополучие в своей стране, если в мире плохо, если в мире война, происходит что-то страшное.

- Галина Владимировна, Вы опять рассуждаете, а не формулируете!

- Ух вы какой! Вы хотите, чтобы я сформулировала то, нед чем бились лучшие умы всех времен нашей страны! При Ельцине на специальную подмосковную дачу академики ездили — искали эту идею. Это слишком ответственное задание, потому что навряд ли идею можно сформулировать одним предложением. Но можно идти от обратного. Известно, что с приходом Путина национальная идея стала оформляться как спортивная идея. Она приносит свои результаты. И общество это чувствует. Стремиться к здоровому образу жизни, заниматься спортом — это хорошо, но нам этого мало! Как мало только зажиточной жизни. Хочешь — не хочешь, но тут снова выходит духовность как основная национальная идея. Думай не только о себе, но и о своей стране и даже о мире. Мы по хорошему политизированные, дай нам возможность, мы всегда порассуждаем о мире во всем мире… Да, я об этом думала… Вы ведь тоже думали. Давайте от Вас пойдем. Вы говорите, а я буду критиковать.

- Форма существования России — империя…

- …Империя. А зачем?

- Я не успел уточнить: многонациональная культурная империя. Россия должна быть шире. Когда мы, разные народы, вместе, мы обогащаем друг друга, развиваемся, растем и влияем на мировые процессы. Это для нас естественно.

- Давайте не будем пугать людей словом «империя». Но то, что Россия должна быть великой страной, занимать очень ответственную позицию — это однозначно. Россия не живет только для самой себя.

- Если мы не такие, то начинаем болеть. Но нас с Вами могут не понять.

- И не надо, это идея для нас, а не для них. Хотя она там тоже в каком-то искаженном варианте есть. Они пытаются перестроить весь мир на свой лад. Они по-своему это делают, а мы должны по-другому. Сейчас появился термин «мягкая сила». Если Америка распространяет свое влияние на весь мир по принципу: весь мир станет американским и от этого всем будет хорошо, то у нас как раз идея другая: в мире будет хорошо, когда каждый будет жить по своим правилам и оставаться самим собой! Оставаться самим собой — вот это самое главное! Миссия России, как говорили евразийцы, это от нашего православия идет, — помогать слабым, угнетенным, делиться, Потому что надо им помочь, нет у него рубахи — отдай! Мы пытаемся создать условия, чтобы каждый был самим собой. Обеспечить такие условия — это и есть справедливость. Нам это надо для нашего собственного комфорта. Мы не терпим жуткой несправедливости ни внутри своей страны, ни в масштабах мира.

- Значит, все-таки справедливость — ключевой слово!

- Да, да, да! Она совмещает и нашу религиозную потребность, и светскую. Наши законы отличаются от западных, где написали правило, приняли — все, это навсегда. А наш первый свод законов назывался «Русская правда». Причем здесь правда? Потому что правда — это справедливость. А справедливость соотносится с высшим судом. Я всегда спрашиваю у студентов: «Почему русские такие незаконопослушные?» На Западе подошел полицейский, приляпал штраф к стеклу на машине, он бежит скорее его платить. А мы 33 способа найдем, чтобы это обойти, потому что несправедливо. А справедливым мы считаем только то, что соответствует нашим представлениям. Здесь мы подходим к религиозным заповедям о том, что все люди равны, ко всем должны быть равные подходы. Поэтому наш свод законов назывался не кодексом, как на Западе, а «Русской правдой». Поэтому слово «справедливость» оно все вмещает. Для нас западного понятия справедливости мало (по закону, значит, справедливо). Они не обсуждают. А мы еще как обсудим! Справедливость — ключевое слово. Поэтому национальная идея — это справедливость в России и во всем мире. Мир во всем мире — это был такой инвариант. Советская идеология перефразировала нашу традицию на язык научного коммунизма, поэтому эта идея нам оказалась близка. Это ведь была квазирелигия.

- Я вас поздравляю! Любую настоящую идею можно обозначить коротко, простыми словами. И мы это сделали!

- Если начать обсуждать идею справедливости, очень много прояснится. Можно опрос провести: как ты понимаешь справедливость? Я представляю ответ: это когда на всех поделят ископаемые, недра. Думаю, на этом не остановятся. Вот это наше исконное! Русский народ согласен на неравенство, если это будет справедливо. Так что за справедливость в России и во всем мире! Нам мало, когда у нас все хорошо, а американцы снова кого-то бомбят.

- Галина Владимировна, за это можно выпить!

- Сейчас!

- Что-то у Вас далеко так спрятано.

- От студентов подальше. Это от юбилея факультета осталось. Есть русская водка, японское саке, два коньяка, бехеровка, есть…

- Это прямо такой евразийский коктель!

…Я благодарен судьбе за то, что мой интерес к тем, кто рядом, к культуре народов Евразии, вывел меня на тему их дальнейшего сосуществования и на поиск алгоритма взаимодействия России с народами и странами всего мира. Через какие же блуждания нам надо пройти, чтобы понять очевидное и прийти к своему…

Теги: Галина Сачко, Денис Рыжий, Евразийская идея, Монгольская империя, Национальная идея России, Россия - Третий мир, Сайт Наша Канада, Юрий Башмет