Мои публикации

Челябинский рабочий XXI века

1. ЛИЦА

В последнее время в экономике области растет спрос на рабочие профессии, а в обществе — интерес к человеку труда

Люди с головой и с руками

В этом месяце «Челябинский рабочий» отмечает 100-летний юбилей. Почти весь минувший век с его страниц не сходили материалы о рабочих. В начале 90-х жизнь изменилась, и человек труда исчез с газетных полос. Однако многих наших читателей подобный расклад не устраивает. Время от времени в редакции раздаются звонки и происходит примерно такой диалог:
— Ваша газета называется «Челябинский рабочий»?
— Да.
— Тогда почему вы ничего не пишите о рабочих?
В последнее время звонки стали настойчивее, и мы поняли, что просьба читателей продиктована не только ностальгией по советскому времени, когда из идеологических и классовых соображений рабочего человека «поднимали на щит». В ней отражаются более современные мотивы. После кризиса 90-х годов, когда о рабочих государство и общество просто забыли, когда многие из них ушли с заводов, а молодежь отправлялась учиться на кого угодно (на юристов, экономистов, парикмахеров, стилистов-визажистов…), только не на токарей, фрезеровщиков и т.д., жизнь постепенно стала входить в нормальное русло. Задышали старые заводы, появились новые производства, человеку труда начали платить более-менее приличную зарплату, в цеха пошли молодые люди. И нашим читателям захотелось увидеть современное лицо челябинского рабочего, понять, как он трудится, живет, о чем думает и мечтает. Интересно стало и нам.
Итак, знакомьтесь.

Парни с ЧТЗ
Сергею Севастьянову 25. Он работает на заводе мощных тракторов ЧТЗ. Внешне похож на студента. Охотно показывает свое хозяйство, станки с числовым программным управлением, и живо, с улыбкой отвечает на все вопросы. По всему видно, что ему нравится внимание газеты.
— Сергей, твои родители тоже рабочие?
— Отец и мать заводчане. Мама была крановщицей, сейчас табельщица. Отец работал электриком, сейчас по стажу на пенсии, отдыхает. Старший брат, работает на ЧМК газоэлекторосварщиком.
— Когда школу заканчивал, к вам не приходили, не говорили, что можно пойти получать рабочие профессии?
— Нет, такого не было. Только из вузов люди появлялись.
— Как сюда пришел?
— Несколько лет назад мама посоветовала. До армии окончил 85-е училище, получил специальность механика. После службы поработал чуть-чуть в частных конторах и понял, что такой бардак меня не устраивает. Чуть что — сразу все отнекиваются. Мама сказала, что сейчас на ЧТЗ идет набор рабочих с обучением, платят полторы тысячи. Выучился на токаря-универсала, проработал восемь месяцев, потом стал токарем-расточником, оператором станков с ЧПУ.
— Кнопки нажимаешь?
— Кнопки нажимаем, инструмент сами подбираем. Оператор станков с ЧПУ — уже другой ранг рабочих. Это человек-универсал. В одной специальности — куча других. И сверловщик, и фрезеровщик, и расточник, и программист. Надо знать и свойство металлов, и инструменты. Изготавливаем деталь, промеряем ее, если что-то где-то не так — исправляем. Чтобы сделать первую деталь, надо, как минимум, неделю провозиться. А потом уже без проблем будет. Тут больше действий, больше думаешь головой. Это современно.
— Ты работаешь на тех самых станках с ЧПУ, которые ставили в середине 80-х?
— Да-да! Те самые, старенькие, но с них начинать очень хорошо. Обещают нам сейчас новое оборудование. Все в станках очень сильно упрощают, упрощают, чтобы меньше было действий человека, чтобы агрегат сам все делал.
— Сильно устаешь?
— Мы и головой и руками работаем. Детали бывают тяжелые и легкие. Если долго обрабатываешь, больше бегаешь. У меня не один станок, минимум три. В конце дня есть, конечно, усталость, но это такая нормальная усталость. Бывает, в конце года план начинаешь нагонять, просят оставаться — надо.
— Бывает, и свободное время прихватываешь.
— Да, это тоже вполне нормально.
— Ты сдельщик?
— Да. Сколько сделаю, столько и заработаю.
— И сколько получаешь?
— За последние полгода один раз только было 15 тысяч рублей, а так выше — 17, 19, 20, 26 тысяч.
— У вас много молодых?
— За последние полгода много пришло. Все работают, довольны, но все-таки нас пока мало, процентов 30. Остальные — люди около 50 лет. Словом, есть молодые, есть в районе 50, а между ними — разрыв. В 90-е люди сюда не шли. Время было тяжелое, инфляция росла, а расценки здесь не поднимались. Я помню, как папа приносил домой зарплату продуктами, вещами. Сейчас все начало возрождаться. В отделе кадров много объявлений, приглашают через обучение.
— Сергей, а тебе самому есть куда расти?
— Хочется освоить специальность до конца. Профессия оператора такая, что надо очень много запоминать.
— А на твоей жизни как работа отражается?
— Появляется ответственность. Встать пораньше, прийти вовремя. Если накануне какой-то праздник, уже не позволяешь себе, телевизор тоже долго не смотришь, чтобы лучше отдохнуть, иначе тяжело будет.
— Ты женат?
— Да, у нас уже есть сын, ему вчера исполнилось полтора года. Живем сами — снимаем квартиру, папа с мамой не помогают. Жена была продавцом. Сейчас я ее не хочу заставлять работать. Пытаюсь с жильем решить проблему, взять субсидию. Если не дадут, попробую ипотеку.
— Кроме работы успеваешь чем-то заниматься.
— Семья, прогулки, кино.
— Какие фильмы нравятся
— Фантастика. А жена больше любит ужастики. Когда работал расточником, любил теннис настольный. В каждом цехе есть спортивная комната — пожалуйста, играй во время обеда или после рабочей смены.
— А не появляется желание машине куда-нибудь выехать?
— Машины нет у меня, но мысль о ней уже есть.
…В последние годы на ЧТЗ пришло много парней чуть за 20, и даже появились молодежные коллективы. Одна из них _ бригада кузнецов Султанова: Артур Султанов, Антон Шевалдин, Андрей Смолин, Максим Печерский. Мы встретились с ребятами во время небольшого перекура. Сначала каждый рассказал о своем приходе на завод.
— Мне 23 года. Учился в институте, — говорит Андрей Смолин, — познакомился с Артуром. Он устроил меня к себе. В июле будет два года, как вместе куем железо. Учебу бросил, трудно совмещать ее с работой.
— Когда три года назад мне исполнилось 18, пошел работать, — рассказывает Максим Печерский. — А до этого закончил колледж …юридический. Юристов сейчас много, куда мне идти? Вот и отправился на ЧТЗ, денег захотел заработать.
— Заработал?
— Да, у меня семья, ребенок растет.
— А полчаешь-то сколько?
— Тысяч 20.
— Я только второй месяц работаю, — скромничает Антон Шевалдин. — самый молодой здесь.
— За пивом не посылают?
— Нет.
— Некуда! — шутит кто-то из парней. Все дружно гогочут.
Вокруг нас столпились рабочие постарше и, используя еще советские газетные клише, услужливо подсказывают Антону:
— Скажи, что ты рабочий в третьем поколение, что отец здесь работает, и дед. Дед у него был главным технологом кузнечного завода, помощником директора по кадрам. Сейчас — старший мастер. А Антон — продолжатель династии.
Сам «продолжатель династии» так красиво говорить не склонен.
— Антон, получается, что выбора у тебя не было — сюда и все. Или сомневался все-таки?
— Нет.
Бригадиру Артуру Султанову всего 25, но он выглядит, рассуждает и держится как настоящий старший товарищ:
— В 2001 году, до армии, устроился на ЧТЗ, только в другое подразделение, около года был разнорабочим, грузчиком. После армии месяц где-то погулял и решил: надо идти работать. Сначала на «Мечел» устраивался, не получилось. Хотелось деньги получать, а здесь завод-то особо не работал. Люди, может, и требовались, а зарплаты не было. Сейчас сюда, на кузнечное производство с 21 года берут, после армии. Первая сетка, горячий стаж. «В кузницу пойдешь?» — спросили меня. «Пойду!»Выбирать не приходилось. Вот с 2004 года и работаю. Сначала был подручным, присматривался.
— Учился долго?
— Нет. Чем быстрее научишься, тем быстрее денег заработаешь. Да и бригада тут была не укомплектована.
— Обычно бригадир — это такой дядька, а ты молодой.
— Нашего бригадира парализовало. После него уже, хочешь-не хочешь, я встал на его место. Надо. Молодые у нас востребованы. Так и поднимаемся.
— Трудно быть кузнецом?
— Очень.
— Научишься когда — нормально.
— Некоторые просто в прямом смысле горят. У нас чем быстрее ты все делаешь, тем меньше стоишь у огня. Если наловчился — все получится. А некоторые чуть ли не сразу уходят. Спецовка горит! Тут каждая минута дорога, каждая секунда ценится.
— В цирке платят за трюки, а у нас — за штуки, вставляет кто-то из старших.
— Да нам так же, как в цирке приходится крутиться. В бригаде все должны действовать слаженно. Должна быть организованность, иначе выработки не получится. У нас есть план месяца, мы знаем — эту деталь надо тогда, эту — тогда. Думаем, как сделать быстрее.
— Когда вы встречаетесь со своими ровесниками, не рабочими, у вас есть ощущение того, что вы — парни с ЧТЗ, и это круто?
— Это нормально. Не стыдно сказать.
— У меня все друзья на заводе. Нам всем без разницы, где работать.
— Друзья — это одно, а если вы где-то в компании встречаетесь с интеллигентами.
— Ну и что, — улыбается Антон Печерский. — Я тоже могу быть интеллигентным, если захочу (Смеется.)
— Я ощущаю себя нормально, — говорит Артур Султанов. — Не всем же быть интеллигентами. Последние два года у нас хорошая зарплата, и народ пошел на завод. Уже и отбор идет, не всех подряд берут.
— А что для вас завод, кроме того, что зарплата нормальная?
— Второй дом. Вот читайте, какой мы у себя плакат повесили.
— «Работа — твой второй дом, соблюдай чистоту и порядок в нем!» А как вы свободное время проводите?
— (Смеются.) Пиво пьем. С семьями, подругами общаемся. Молодым семьям жилье обещают, записали вот двоих. Ходите, говорят, требуйте — тогда и получите.
—  А где живете, с родителями?
— Я снимаю, хватает денег, но жалко отдавать неизвестно кому.
— А что вам дает профсоюз?
— Путевки можно взять. Сейчас объявление висит — на юг. Компенсируют сколько-то процентов.
— Раньше было социалистическое соревнование. А как сейчас?
— Хорошо бы выполнить свое, потому что оборудование старое, постоянно на ремонте. Все ломается, запчастей нету толком. План растет, а оборудование не меняется.
— А вот наш самый старый рабочий, Анатолий Васильевич Усольцев. 41 год здесь. Вы только ему погромче говорите — плохо слышит!
— Анатолий Васильевич, что изменилось в цехе за 40 лет?
— Стан новый «Вагнер» в начале 80-х поставили. А все остальное как было, так и осталось. Люди только меняются.  Было время, что не хватало рабочих, сейчас подходит молодежь.
— Плохо слышите от того, что долго работаете?
— Ну, конечно, я 30-й год на молоте. Он здорово влияет. Посмотрим на молодых, какие они в моем возрасте будут.

Токарь-оператор из Златоуста
…Когда он вошел в помещение заводской многотиражки, то сложившийся образ «представителя нового поколения рабочих» поначалу поблек. Представлялось, что это будет если не громогласный и бравый парень — герой очерков советской эпохи, то, по крайней мере, активный, энергичный, с блеском высокого интеллекта в глазах молодой человек. Нет, 32-летний токарь-оператор Златоустовского машиностроительного завода Константин Хабаров, несмотря на внушительные габариты, оказался скромным человеком со спокойным и внимательным взглядом. Потом он раскроется в такой фразе:
— Не ищите за сложными станками заносчивых интеллектуалов, обычно это простые ребята и девчата, хорошо знающие задворки «трудовых успехов». Не пасующие, не боящиеся грязи и переработок…
Златоустовский машиностроительный, утратив в свое время значительную часть оборонного заказа, выходит из затяжного  кризиса, увеличивая выпуск гражданской продукции и инвестируя в работников. И здесь не последнюю роль играет подготовка специалистов для новых производств,  пополнение отряда высококвалифицированных рабочих. К таким относится и Константин Хабаров, участвующий в изготовлении манипуляторов. Его ценят как толкового, думающего рабочего. Он трудится на станке с программным управлением, справляется с очень сложными заданиями. Предельно собран и сообразителен. А наработанного за восемь лет опыта ему вполне хватает, чтобы обходиться без технологических описаний токарной обработки, зачастую одними эскизами.
— Со школы мечтал стать токарем, — рассказывает Константин. — Но, поступая в училище, на эту специальность не прошел по зрению. Обучился на слесаря-инструментальщика. И в этом статусе проработал несколько лет, не имея ни морального удовлетворения, ни материального стимула. Ушел с завода (его тогда лихорадило) в поисках лучшей доли. Но вскоре понял: не остыла тяга токарить, возле станка и надо искать себя. И вернулся.  Самостоятельно и с помощью наставников Шаймурата Сисамбаева и Олега Половинкина освоил токарное дело, включая «электронику». Теперь вот сам наставник — помогаю Вере Антоновой.
В молодой женщине, матери двоих детей, Константин видит  большие способности. Одно огорчает: нет пока у подопечной постоянного места, подменяет заболевших и отпускников, но в основном — у него на подхвате. А закрепленный за ученицей станок находится в ремонте, конца которому не видно. Вообще, по словам Константина, с технической модернизацией на заводе весьма затруднительно. Вот и его станок давно требует замены, а потому нередко ломается. Если это поломки в механической части, берется за ремонт сам, не дожидаясь специалиста.
— Быстрее отремонтирую, раньше продолжу работу, — говорит он. — Интерес прямой: оплата сдельная. В иные месяцы заработок у меня — до 20 тысяч. Однако бывало, что получал гораздо меньше. Но не по своей вине: организация производства хромает. Правда, уже не так, как в тяжелые для завода годы.
Чтобы овладеть электронным «мозгом» станка и вообще для  развития, Константин недавно купил компьютер, «оседлывает» его по вечерам. Благо времени достаточно: пока не женат, живет с матерью. Свое профессиональное возрастание не видит вне завода, ситуация на котором, по его мнению, улучшается.
— Костя Хабаров — один из тех рабочих, на которых мастера и начальники цехов полагаются, как на себя, — замечает инженер бюро труда и заработной платы, член цехкома профсоюза Наталья Прейс. — Такие высококвалифицированные станочники легко могли бы найти больший и стабильный заработок у частников. Но они остаются патриотами предприятия.

Кыштымский слесарь Демкович
— Нет, за подводную лодку, я, пожалуй, не возьмусь, — с сомнением покачал головой Владимир Михайлович. И при этом окинул взглядом широченный пролет цеха горно-шахтного оборудования, как бы прикидывая: а не поместится ли сюда субмарина? — А за все остальное  — пожалуйста.
По роду своей деятельности Демкович ориентируется вовсе не на морские глубины, а на подземные. Собирает буровые станки, способные заглянуть на 30 и даже 50 метров внутрь планеты.
— Владимир Демкович — один из ведущих слесарей-сборщиков участка буровых машин, — говорит директор Кыштымского машиностроительного объединения по производству Анатолий Попов, — единственный, кто выполняет работу по сборке гидравлики бурового станка СБУ-100ГА. Занимается пультами, гидрораспределителями. Это притирка всех сопрягающихся частей — кранов, золотников — и установка их на машину.
Из своих 55 лет Демкович на заводе 37, исключая армейских два года. Лет десять назад чуть было не ушел, как сделали многие: семимесячная невыдача зарплаты проделала серьезную брешь в кадровом составе заводчан. Демковича попросили не торопиться, потерпеть.
— Я и остался, — говорит Владимир Михайлович, — а спустя время понял, что поступил правильно. Те, кто ушли, сожалели о своем решении: трудно приживались в новом коллективе. Да и условия труда там потяжелее и, прямо сказать, вреднее.
Мой вопрос, каково это всю жизнь быть рабочим, Демкович не сразу понял. А, поняв, улыбнулся в усы.
— Не думаю, что рабочий по своему статусу ниже какой-то эстрадной звезды. Главное, как ты себя и как тебя оценивают. Наверное, по степени нужности и полезности. Так эти все качества при мне. Все-таки рабочая профессия — базис, а все остальное — надстройка.
Демкович знает себе цену. Именно его отправляют в командировки, если у потребителя продукции завода буровая установка не пошла. Так однажды он съездил в Березовск Свердловской области, где станок упрямо не желал не только вгрызаться в грунт, но даже включаться.
-Там, понимаете, неправильно стали машину эксплуатировать, _ объясняет Владимир Михайлович, _ прежде, чем ее запустить, надо было сначала давление масла убрать, а потом уже включать. А они на полном давлении дали ход. Одна трубочка и лопнула.
Березовские горняки настроились, что прибывший спец займется многодневным ремонтом — разборкой-сборкой агрегата. Владимир Михайлович потратил на все про все… 40 минут (!), да еще короткую лекцию прочел по правилам эксплуатации.
О чем неохотно говорил Демкович, так это на тему «как раньше и что сейчас?»
— Ну да, — пожимает он плечами, — прежде, при социализме, бригада была больше — десять человек, а не четыре, как нынче, и объемы выше. По зарплате… Тысяч 10-15 получаем. Можно и больше. Какое к нам отношение? Теперь начальство больше друг с другом контачит. По цеху могут пройти и с рабочим людом порой не поздороваться.

Два поколения «Урала»
Юрий Маркин работает водителем-испытателем на главном конвейере автосборочного производства АЗ»Урал». Впервые порог завода перешагнул в 1985 году. Он был уже опытным водителем, но специфические операции пришлось осваивать, и в этом ему помогали бригадир и старшие товарищи. Вот он, 58-летний рабочий, на участке №6 доводит машину до ума: готовит к испытаниям, определяет и устраняет дефекты, передает готовый продукт в сдаточный цех — в смену 38 «Уралов». И так каждый день, в две смены, прихватывая субботы. Кровью и потом добываются деньги, но на руки получает около 25 тысяч рублей, поэтому в целом доволен — автозаводская прибавка в семейный бюджет очень существенна. А если взять в расчет то, что и квартиру Юрий Васильевич получил на заводе, роль предприятия в своей жизни он не боится переоценить.
Пока беседуем с ветераном за жизнь, подходит молодой мужчина:
— Корреспондент — это хорошо, но приемщик заждался. Конвейер — один из сложных и ответственнейших участков, пропустим здесь брак — «вылезет» на другом этапе. Да и затягивать перерыв негоже…
Печется о рабочем авторитете Андрей — зять Юрия Васильевича. Восемь лет на завод трудится. Решение принимал самостоятельно, но и без совета тестя не обошлось — тот хвалил порядки, новую систему труда, оплаты, коллектив. Жена Андрея не удерживала, особенно когда узнала «рабочий доход» — примерно 20 тысяч рублей, автозавод предоставил общежитие. Плюс перспектива оформления ипотеки — с приобретением собственного жилья на льготных условиях обещали помочь.
— Нравится мне моя работа, — говорит Андрей. — Ни в чем особо не нуждаемся, все сами зарабатываем. Дешевые путевки предприятие предоставляет детям в оздоровительный лагерь: сын пока маленький был, постоянно там отдыхал, теперь дочка — очень удобно.
— Уходить никуда не собираемся, — признаются родственники. — От добра добро не ищут. И профессию свою непрестижной не считаем.
Они могут разобрать и собрать машину с закрытыми глазами. В сборочном производстве других нет. На руках таких рабочих держится завод, город, страна…
***
В ходе знакомства с нашими героями явственно обозначились две проблемы — образования рабочих и отношения к ним работодателей, государства и общества. Об этом и пойдет речь в следующих публикациях цикла материалов «Челябинский рабочий XXI века». Приглашаем к разговору на эту актуальную и по-новому интересную тему всех читателей.

2. ОБРАЗОВАНИЕ

Для строительства российской экономики, буквально, не хватает рук

Школа нерабочей молодежи

За двадцать последних лет некогда народное хозяйство страны обрело конкретных хозяев, но почти растеряло реальных тружеников. Теперь есть, кому управлять производством, но все меньше тех, кто может делать качественный товар. Рабочего, оказывается, надо учить. Вопрос из кого, где, и как.

Про мужика и двух «генералов»

В базе данных областной службы занятости около 33 тысяч вакансий. Кандидатов на работу примерно 26 тысяч. Рабочий класс вымирает, причем, с 90-х годов — буквально. Специалисты твердят: в 2010 году мы остро ощутим дефицит не только кадров, но и людей как таковых.
Однако источник сегодняшних трудовых проблем не в демографической яме. Последний пик рождаемости в нашей стране пришелся на 1985 год. Нехватку рабочих рук в промышленном Челябинске ощутили в 2002 году: вакансий на рабочие специальности в базе данных было 3556, а безработных нужной категории — 2107. Закаленный в переделах собственности бизнес в тот год впервые задумывается о главном: кем заменить стареющего бригадира (мастера, рабочего), который собрался на пенсию. В период экономического коллапса и массовых сокращений руководители старались оставить у станков наиболее подготовленных, проверенных и ответственных _ то есть, пожилых. Результат был вполне предсказуем, но все равно кадровых вопросов после оживления экономики могло и не возникнуть: именно к 2002 году рожденные в СССР в большом количестве достигли трудоспособного возраста. Однако люди на заводы не пришли. Где же они?
В структуре выпуска рабочих и специалистов из учебных заведений области численность окончивших ПТУ с 2000 по 2002 год сократилась с 56 до 40 процентов. В 2003-м снизилась еще на пару пунктов, а сегодня составляет чуть более трети числа всех выпускников. Кстати, по данным статистики, дипломированных рабочих теперь почти столько же, сколько выпускников вузов _ специалистов. Окончивших средние специальные учебные заведения — менее 30 процентов. То есть, число квалифицированных исполнителей равняется количеству «начальников». Такого «баланса» не выдержит ни одна экономика, тем более растущая. Кроме того, даже те, кто учился на обычного труженика, до производства не доходят.
— В июле прошлого года на стройках области требовалось около 700 каменщиков и стропальщиков, — говорит начальник Главного управления занятости населения региона Леонид Шушарин. — Из учреждений начального профессионального образования вышло 254 выпускника этих специальностей. на рабочих местах появилась лишь половина из них. То есть, предприятия получили в шесть раз меньше людей, чем рассчитывали.

Закройщики «белых воротничков»

В начале рыночных реформ любое ПТУ считало правилом готовить беловоротничковых специалистов. А почему нет, если промышленность в ступоре, училища — в нищете, а те, кому дорога юридическая корка, готовы платить за нее деньги. Сохраняя традиционные специальности, ослабленная система образования могла просто не выжить.
Но почему молчало государство — учредитель и традиционный балансодержатель всех ПТУ? Неужели не очевидно, что увлечение молодежи юриспруденцией — лишь данность текущего момента, а рабочие руки будут востребованы всегда. Зачем было разрушать систему, которая взрастила ни одно поколение тружеников?
Ответ прост: бессмысленно готовить кадры в запас, «на всякий случай». Овладевший специальностью должен иметь возможность сразу зарабатывать с ее помощью деньги. Иначе, зачем учился. На будущее? Дожив до него, не факт, что сохранишь рабочий навык. А работать сразу после училищной скамьи в 90-е годы было негде. Нормальный парень не мог стремиться в ПТУ, потому что видел, как его отец (заслуженный токарь, электрик, крановщик) в течение полугода возвращается домой вымотавшийся, но без зарплаты. Зато с разговорами о том, что скоро может вообще оказаться на улице — его родной завод окончательно растащат. Государственные мужи убеждать парня идти в рабочие не могли, ибо были в долгу перед его отцом. Причем, в буквальном, «денежном» смысле. Как этот долг отдавать, не знали, или не хотели знать.
Промышленность — в ступоре. Народившийся и отхвативший кусок госсобственности бизнес, равно, как и государство, в 90-е заботились об одном: чем-то занять опытных, квалифицированных людей, обученных еще в советские годы. И хоть как-то оплатить их работу. Иначе труженики разваленных предприятий выйдут на улицы, и экономический кризис перерастет в реальную революцию. На ее фоне рельсовая акция южноуральских шахтеров возле Потанино (требуя выплатить заработанное, люди перекрыли движение поездов по Транссибу) и стук касками перед Белым домом показались бы трелью.

Учат в школе?

В итоге бывшие ПТУ потеряли не только возможности, но и стимул для развития производственной базы. Хотя их бедность — не только результат «шоковых реформ». Даже в благополучные советские времена оборудование училищ обновлялось медленнее, чем производственные мощности предприятий. В годы кардинальной экономической перестройки ситуация лишь усугубилась. Потому уровень подготовки тружеников сегодня не всегда отвечает ожиданиям работодателя.
Вице-президент Ассоциации предприятий строительной отрасли Владимир Сучилов рассказал, как его фирма брала на практику будущих водителей — студентов одного из известных в городе техникумов.
— Не скажу, что этот опыт был неудачным, — говорит Владимир Геннадьевич. — Но очевидно, что техника, на которой тренируются учащиеся, отличается от существующей на предприятиях.
Заместитель директора Южно-Уральского филиала ФГУ «ВНИИ охраны и экономики труда» Наталья Полюдова, в свою очередь, убеждает работодателей реалистично подходить к процессу переподготовки кадров.
— Вы требуете готовить квалифицированного труженика быстро, — говорит она. — Но как же качество?! Работник нередко направляется на переподготовку туда, где срок обучения короче. А мы даже группу в десять человек сформировать не можем. Следовательно, ни о какой окупаемости процесса обучения речь не идет.
Еще Наталья Полюдова считает, что в школах пора создавать профильные классы рабочих профессий. По принципу гуманитарных и естественнонаучных.
— Для такого класса потребуется учебное оборудование, то есть, деньги на его приобретение, — возражает начальник отдела среднего и профессионального образования областного министерства Ольга Новикова. — Не уверена, что обычная школа может себе такое позволить.

Слесаря компьютером не выучишь

- Для натаскивания будущего экономиста хватит лишь компьютера и лысой башки преподавателя, — горячится один из экспертов. — А одного каменщика обучить — целый полигон нужен!
Директор Челябинского института развития профессионального образования Федор Клюев уверен: заинтересованные в рабочих предприятия должны стать хозяевами в учебных заведениях. Только так можно обновить материальную базу училищ и колледжей.
— Ребятишек можно привлечь лишь новой техникой и технологиями, — говорит он, приводя в пример концерн Bosh, который взял под свое покровительство индустриальный колледж в Екатеринбурге.
Директор Златоустовского колледжа Виктор Сидоров, в свою очередь, рассказал о взаимодействии с фирмой «Стройтехника».
— Мы вместе сделали полигон, на котором теперь только современные станки, — рассказывает он. — Естественно, теперь самые умные парни и девушки идут работать в «Стройтехнику».
Образование дает сигнал бизнесу: хотите получить рабочих — вкладывайте в их обучение. Между тем, формирование собственных программ повышения квалификации и инвестиции в бывшее ПТУ зачастую под силу лишь крупным предприятиям. Хотя 76 процентов той же строительной отрасли — малый и средний бизнес, который далеко не всегда способен к объединению во имя общих целей и потому неохотно идет на взаимодействие с государством. Вдруг за вложенные деньги не получишь того, что желаешь, а отстаивать свои интересы — рука тонка.
Популярный среди работодателей путь — учить людей возле цеха, где им предстоит трудиться. Но реализация такого решения часто под силу лишь крупному бизнесу. На железной дороге, помимо системы технических школ, в каждом уважающем себя депо существовал приличный учебный класс. Они действовали даже в годы кризиса. Именно это в период экономического бума позволило железнодорожникам избежать острого кадрового голода. Хотя помощники машинистов и сейчас требуются срочно. ЮУЖД сама готова их обучать. Причем, с гарантией трудоустройства (если, конечно, человек здоров и успешно овладеет профессией).
В сентябре 2007 на ЧТЗ начал работу вновь созданный учебно-производственный центр. А уже в январе 2008-го 50 молодых людей, успешно окончив четырехмесячные курсы, пополнили ряды квалифицированных рабочих предприятия. Все они стали обладателями высоких разрядов по специальностям: токарь, электромонтер, слесарь-ремонтник.
— В 2007 году более тысячи человек получили профессию в стенах ЧТЗ, — рассказывает заместитель генерального директора завода Олег Косых. — Учитывая непростую ситуацию на рынке труда, мы расширили базу для подготовки кадров внутри компании. Организация учебно-производственного цеха (УПЦ) призвана решать еще и важную социальную задачу: в нем обучаются дети из неполных и неблагополучных семей, воспитанники детских домов. Они получают профессию по ускоренной программе с выплатой стипендии и дальнейшим гарантированным трудоустройством.
После курсов новоявленные тракторостроители проходят месяц стажировки. Во время обучения получают ежемесячную стипендию по шесть тысяч рублей. После приема на работу в первом полугодии новобранцам доплачивают по 3 тысячи, во втором полугодии _ по 2,5 тысячи. Весь второй год идет ежемесячная доплата — две тысячи, и в третий год — по тысяче рублей. Молодежь опекают преподаватели машиностроительного техникума, ветераны завода, находящиеся на заслуженном отдыхе, опытные наставники.
Старшеклассники подшефных школ — частые и желанные гости на промышленном гиганте. И здесь интерес обоюдный. Ребята на заводе присматриваются, выбирая будущую профессию. Предприятие в свою очередь не только ждет молодых людей после школьной скамьи, но и готово обучить их востребованной специальности.
В феврале 2008-го четэзэвская кузница кадров приняла очередную группу ребят. На этот раз — 80 человек, поскольку добавляется набор еще на одну профессию — наладчик станков с числовым программным управлением. А уже к лету молодая поросль приобретет рабочие места в крупнейшей тракторостроительной компании России.

Административный ресурс

Нехватка рабочих рук может ударить по карману не только владельца конкретного завода, но и областной экономики в целом. Потому правительство региона решило создавать центры для подготовки кадровых ресурсов. Формируют их на базе учреждений начального профобразования. По словам Ольги Новиковой, в 2006 году было создано 10 таких центров. Губернатор каждому на развитие выделил по 2,5 миллиона рублей. Правда, поставил педагогам условие: найти партнеров в бизнесе, соответственно, и недостающие деньги. В итоге работодатели добавили не только на оборудование, но и на ремонт мастерских. Знак того, что бизнес делает ставку не только на собственное, внутрицеховое, обучение, но и на педагогический потенциал традиционных училищ.
В 2007 году количество ресурсных центров увеличилось. Акцент в их финансировании теперь сделан не на бюджетные деньги (вливания из этого источника сокращаются, и так изначально было задумано), а на вклад бизнес-сообщества.
— Программы и процесс подготовки составляем с участием работодателя, — говорит Ольга Новикова.
То есть, строители и промышленники получают именно тех, кто им нужен. Причем, соответствующего уровня знаний. Обучают в ресурсных центрах как вчерашних школьников, так и матерых работяг. Диплом — государственный. Проблем с его выдачей нет, так как формально это то же училище.
К примеру, технический лицей № 5 Челябинска преобразовали в центр кадровых ресурсов ЧТЗ. Завод уже выделил на развитие производственной базы учебного заведения три миллиона рублей. На эти деньги лицей приобретет партию станков – современных, с программным управлением – аналоги тех, что в процессе технического перевооружения будут установлены в цехе предприятия.
В этом году лицей выпустит 28 рабочих массовых профессий, из них ЧТЗ примет на работу 20 человек. В перспективе, по словам начальника управления по работе с персоналом Юрия Войтенко, кадровый центр будет готовить квалифицированных станочников только для Челябинского тракторного завода.
С учащимися будут заключаться договоры о прохождении практики на ЧТЗ. После окончания учебного заведения они будут трудоустроены на предприятии. Завод со своей стороны гарантирует лицеистам выплату стипендии, работу по специальности на новейшем оборудовании, создание условий для профессионального роста и достойную заработную плату.
ЧТЗ окажет лицею помощь в наборе учащихся из выпускников подшефных школ Тракторозаводского района. Соглашения о сотрудничестве в подготовке квалифицированных кадров ЧТЗ заключил также с профессиональными училищами № 1, 70 и машиностроительным техникумом.
Недавно подобный центр, но уже в Миассе открылся на базе профессионального лицея № 89. Он будет готовить специалистов наиболее востребованных профессий. Лицей всегда был кузницей кадров для крупных предприятий города, готовил достаточно узкий перечень специалистов по работе с металлом. Теперь перечень профессий расширится. Ресурсный центр уже расставил приоритеты — современные информационные технологии, качество, поэтапное обучение. Приобретено современное оборудование: имитаторы станков фирмы «Proma» и «JET». Мини-копии удобно умещаются на столе, но по функциональности не уступают громоздким оригиналам. Центр готов принять людей разного возраста: школьников — для предпрофильной подготовки, получения первых навыков работы на станке, рабочих предприятий города _ на курсы повышения квалификации. Узкопрофильная подготовка, в которой заинтересованы конкретные работодатели, будет проходить на предприятиях, имеющих специальное дорогостоящее оборудование. После обучения в ресурсном центре лицеисты получат повышенные квалификационные разряды, а значит, станут конкурентоспособными специалистами.

Требуются усилия власти и бизнеса

Как бы настойчиво государство не проводило идею реанимации профтехобразования, реальные изменения наступят лишь при заинтересованности бизнеса. Причем, реальной заинтересованности. Принципами потребления кадровый вопрос не решить. Особенно в такой трудный период, когда старое почти ушло, а новое едва зародилось. Бессмысленно упрекать бедных педагогов в том, что они учат мало и недостаточно качественно людей для того, чтобы бизнес интенсивнее богател. Не учи жить, помоги материально. И не только деньгами, но и разработкой программ, адекватных изменившимся условиям. Кстати, это проверка на дееспособность так называемых профсоюзов олигархов — Торгово-промышленной палаты, ПРОМАСС и других. В решении макроэкономических проблем преуспели. А каково поработать над конкретными проблемами, понятными всем.
По большому счету, наличие в стране достаточного количества квалифицированных рабочих — это одна из основ ее безопасности. Поэтому государство, региональные власти, учитывая значимость человека труда в растущей экономике, могли бы более внятно проявить свое административно-организационное умение. Оно могло бы воплотиться, скажем, в областную целевую комплексную программу подготовки кадров для промышленности. Стоит подумать и о развитии конкуренции в системе начального профобразования. Частных вузов, готовящих по модным специальностям, предостаточно (и они на равных соревнуются с государственными за абитуриентов), а профессиональных училищ такой формы собственности — минимум. Однако они не появятся, пока люди не захотят учиться на каменщика, слесаря, стропальщика. И убедить их в этом — совместная задача государства и бизнеса. Для этого, по меньшей мере, надо перестать рассматривать труженика как простофилю-неудачника. Карьера — это из каменщика не в президенты, а в очень хорошие каменщики. При таком подходе, возможно, и гордость за профессию к людям вернется. Об этом — в следующем материале цикла «Челябинский рабочий XXI века».
Справка:

В Челябинской области создано 20 ресурсных центров. Они работают в Челябинске, Озерске, Златоусте, Миассе, Магнитогорске, Усть-Катаве, Бакале, Сатке, Долгодеревенском, Верхнеуральске. В финансировании ресурсных центров участвуют компании «Магнезит», УК «Созвездие», «Строймеханизация», «Кнауф-Маркетинг-Челябинск» и другие.

3. ПРЕСТИЖ ПРОФЕССИИ

Отношение общества во многом определяет социальное и статусное самочувствие рабочего человека

Токарем хорошо, но инженером лучше?

В предыдущей публикации мы говорили о том, что учиться на рабочего молодежь не идет — сказывается инерция ажиотажного спроса 90-х годов на дипломы юристов и экономистов. Структура хозяйства страны за восемь лет изменилась, приоритеты людей, отношение всего общества к человеку труда — нет.

Трудяга на щите
— Рынки труда и образовательных услуг не соотносятся между собой, — комментирует проректор Уральского социально-экономического института Ольга Артемова. — В образовании покупатель — абитуриент, продавец — образовательное учреждение. В бизнесе покупает — работодатель, продает свои знания, умения, навыки — выпускник. У представителей всех этих звеньев совершенно разные интересы. Происходит дисбаланс профессиональных потребностей людей и экономики.
Один из выходов — поднять престиж рабочей профессии.
— На плакатах, рекламирующих новое жилье, почему-то не человек с мастерком, а банкир, предлагающий ипотечный кредит, — сетует Ольга Артемова.
Впрочем, специалисты признают: одним лишь поднятием труженика на щит проблему не решить. Поколение от сорока и старше (именно оно во многом влияет на выбор жизненного пути детей) не забыло горечи от краха советских идеалов.
— Представляешь, — усмехался несколько лет назад водитель Антон, — Вкалывал на заводе, получал реальные деньги. Можно сказать, содержал семью, потому что бухгалтерской зарплаты жены хватало лишь на хлеб с молоком. И вдруг я вместо цеха оказался на улице, а жена устроилась в банк и стала кормилицей. Детей выучила, квартиру обставила, иномарку вот покупаем новую.
Даже советская система образования при всей своей идеологической ориентации на рабочий класс качество обучения в школе определяла числом учеников, поступивших в вузы. Сейчас эта тенденция только усилилась.
— Родители, учителя нацеливают ребенка поступать именно в вуз, а не куда-нибудь еще, — подтверждает директор Златоустовского индустриального колледжа Виктор Сидоров.
Рабочие специальности в большинстве своем не универсальны. Гуманитарии же, по словам Ольги Артемовой, могут реализовать себя не только в той сфере, ради которой учились, но и в других. Отметим, что «технарь» с высшим образованием также менее зависим от рыночной конъюнктуры, чем работяга без вузовского диплома. Для бывшего студента потеря работы, например, из-за экономического кризиса — стимул для роста в другой сфере деятельности. Гибкости мышления достаточно. То же можно сказать и о рабочем. Но, согласитесь, стартовые условия для второго рывка не сопоставимы.
Продвинутый вузовец почти всегда заработает больше и устроится лучше, чем такого же типа рабочий. Во многих случаях рядовой, но инициативный, подготовленный труженик заводского цеха в зарплате может сравниться лишь с университетским аутсайдером. Таким образом, вузовский диплом изначально дает его обладателю некую фору, по крайней мере, более богатый выбор.
Уровень зарплаты на рабочих вакансиях, по данным областной службы занятости, вполне соотносится с тем, на что могут рассчитывать вузовцы. И вчерашний студент, и рабочий в начале трудового пути получают одинаково.
— Восемьдесят семь процентов выпускников архитектурно-строительного факультета ЮУрГУ готовы идти на зарплату 10-20 тысяч рублей, — подтверждает эксперт по трудоустройству Сергей Коваль. — Их запросы вполне адекватны.
Но, как уже отмечалось, у человека с высшим образованием больше возможностей для маневра. Потому перспективы постоянного повышения уровня дохода почти не ограничены. Однако и рабочие, по словам вице-президента Ассоциации предприятий строительной отрасли Владимира Сучилова, получают в два-три раза больше, чем говорит статистика (причем, речь идет об официальной зарплате). Были бы желания и опыт. Но даже при относительном равенстве финансовых возможностей думать о стратегии развития компании, сидя в офисе, намного комфортнее, чем крутить гайки на морозе. Потому и не спешит молодежь в люди через проходную.
Вместе с тем, среди курсантов учебно-производственного центра ЧТЗ есть выпускники вузов. Токарь Василий Ставцев окончил институт, поработал по специальности. Он — экономист, бухгалтер. Но решил пойти в рабочие. Василий уверен: за такими профессиями, как токарь, большое будущее, и в материальном плане, в том числе. С коллегой солидарны сестры Елена и Надежда Кузьминых, также освоившие токарное ремесло.
— Нам нравится на ЧТЗ, — говорит старшая Надя, – мы уже поработали в нескольких местах. Есть, с чем сравнивать. Завод сейчас на подъеме, а это дает ощущение стабильности. Мы получаем весь пакет социальных гарантий, что очень важно, ведь у нас дети.

«Замуж за рабочего не пойду!»
Однако пока примеры смены пиджака на спецовку — скорее исключение из правил, нежели тенденция. Вместе с тем, уже стали обозначаться контуры другой тенденции: у многих появляется понимание, что престиж рабочей профессии не поднять только административно—организационными усилиями государства и бизнеса. Чтобы «процесс пошел» более естественным путем, требуются усилия всего нашего общества. Нагляднее всего проблема проявляется в самых обычных жизненных ситуациях.
— Ты бы могла выйти замуж за рабочего, — спросила мы знакомую девушку Ксению Варфоломееву, по своему социальному статусу служащую. — Ни за что! — категорично ответила Ксюша. Причину своего неприятия представителя пролетариата в своем ближайшем родственном окружении она объяснила тремя пунктами. — Во-первых, они злые, ругают все подряд и винят кого-то сверху в своих неудачах. Во-вторых, неопрятные. В третьих, жене придется рано вставать, чтобы готовить ему завтрак.
Еще трое  женщин до 30 ответили на этот вопрос, может быть, не столь категорично и аргументировано, но все-таки отрицательно.

Детей «выводят в люди»
Профессия рабочего, так навязчиво возносимая на пьедестал в советские годы, увы, сегодня не в почете. Впрочем, что греха таить, и в те далекие додевяностые годы разговор о престижности токарей и фрезеровщиков тоже имел некую степень лукавства. Официально считалось, что токарь — это замечательно. В жизни же даже в рабочих семьях детей пытались «вывести в люди», то есть дать высшее образование.
— Зачастую престижность той или иной профессии играет  решающую роль в судьбах людей, среди которых есть те, кто по своему складу расположен посвятить свою жизнь рабочей профессии, — отмечает психолог Виктор Шкатов. — И это не потому, что у него плохая голова, просто человеку нравиться созидать, творить своими руками, радоваться результатам и получать от этого удовольствие. В таких случаях говорят, что он рабочий по призванию. Или то, что он талантлив в этой профессиональной области.
Под пристальным вопросом: «Что скажут люди?» и такие идут в институты, абы куда попасть, и потом проживают не свою жизнь. А в рабочие попадают те, кого относят к неудачникам.
— Мой сын к концу учебы разленился, поэтому вопрос о получении высшего образования ушел сам собой, — рассказывает художник Наталья Болотских. — Я помогла ему  устроиться  в ювелирную мастерскую. Он начал с самой простейшей работы штамповщика, потом перешел на более сложную, затем стал одним из лучших литейщиков города. Однако прошлым летом он сказал мне: «Мама, вот родится у меня сын (Жена Алексея с недели на неделю ждет ребенка), спросит: «Папа, ты кто?» И что я ему скажу: «Я литейщик?»
Несмотря на свои успехи в рабочей профессии Алексей осенью поступил в институт на заочное отделение. Причем выбрал такую специальность, которая обеспечит его социальными гарантиями. Предполагаемое отцовство заставило сына Наталии в 30 лет практично посмотреть на жизнь. Рабочая профессия в сферу его новых потребностей не вписалась.
— А я всегда относилась с большим уважением к рабочим, — высказывает свое мнение представитель старшего поколения Нина Андреевна Шарафутдинова, экономист по профессии. —  Мой отец был финансистом, а  мама работала на заводе электромонтером. Правда, отец  пытался заставить ее уволиться с предприятия, но это было связано не с престижностью, а с ревностью. Она работала среди мужчин и получала больше, чем он. Сама я никогда не хотела идти  в цех. Еще в школе приходилось помогать отцу делать расчеты, и мне это нравилось. Стала экономистом. В нашем классе в основном учились дети рабочих, но никто не пошел по стопам родителей, все поступили  в вузы и техникумы.
— А, если бы сын заявил, что пойдет в рабочие, как бы вы к этому отнеслись?
— Спокойно. Кстати он, имея высшее образование, женился на продавщице. Правда, сегодня она уже преподает в институте и учится в аспирантуре. А моя неродная дочь  вышла замуж за рабочего. У него руки на месте, все в доме ремонтирует сам. Я его очень уважаю. Мой муж 33 года занимал директорскую должность, когда уже на пенсии я ему предложила поработать дворниками, он отказался, не захотел портить трудовую книжку.
В ходе нашего журналистского опроса  собеседники, условно говоря, разделились на несколько групп. Те, кто когда-то работал на производстве, говорили о рабочей профессии с должным уважением и сожалением. Далекие от заводов и строек категорично относили штукатуров и фрезеровщиков к неудачникам. Работодатели сразу же ставили проблему нехватки квалифицированных кадров, называли ситуацию кризисной и говорили о необходимости разработки государственной программы по созданию положительного образа рабочего человека.

Новое значение слова «рабочий»
— В том понимании, в котором вы имеете в виду, слово рабочий вышло из обихода, — говорит директор ООО «Лазерные технологии»  Марина Волкова. —  Сегодня это понятие подразумевает неквалифицированного работника. Престижно иметь профессию в высокотехнологичном производстве. У нас таких людей называют операторами станков лазерной резки.  В силу своего воспитания я всегда считала, что рабочий – это звучит гордо. У меня сохранилось трепетное отношение к старой трудовой гвардии. Когда мы с Сергеем Бухдрукером работали на заводе дорожный машин, я даже хотела написать книгу о кадровых колющенцах. Это колоритные люди, с необыкновенным чувством юмора, прямые, открытые, честные. На их руках держалось производство и только благодаря им мы выполнили программу  по удвоению ВВП.  Мне всегда нравилось говорить, что успех производства _ на кончиках их пальцев. К сожалению, старое  поколение рассеялось. Утеряна преемственность. Недавно была на одном из челябинских предприятий, там стоит инструментальное производство без движения. Некому работать на станках. На производстве руки на первом месте. Голова _ это технологическая дисциплина. Надо четко выполнять инструкции, а наш народ этого делать не любит. Между тем, Китай мы объемами не обгоним, только качеством.
— Рабочие бывают разные, — говорит Галина Васильева, инженер-механик, много лет проработавшая на производстве. — Есть те, кого надо уважать, бывают такие, которые этого не заслуживают. Очень многие, закончив институты, встают за станок, с этого начинают карьеру. Из них получаются классные руководители производства. Пожалуй, хорошие рабочие всегда стремятся сделать карьеру, редко кто хочет всю жизнь провести за станком. Если бы дочь выбрала рабочую специальность? Я бы удивилась. Она закончила школу с золотой медалью. Если бы вышла замуж за рабочего? Я бы не возражала, лишь бы человек был хороший.  У нас в семье нет рабочих, в окружении друзей тоже, только водители.

Привлекательность растет
Лаборатория практической социологии Челябинского института Уральской академии государственной службы в своем социологическом опросе рассматривала этот вопрос в контексте молодежной политики.  Исследовалось общественное мнение работающей молодежи на пяти крупных предприятиях Челябинска.
— Сейчас положение с привлекательностью рабочих профессий становится гораздо лучше, чем это было лет 10 назад, — рассказывает заведующая лабораторией Алла Камалетдинова, —  Это связано с тем, что на предприятиях сегодня у перспективных рабочих хорошее материальное вознаграждение.  На «Мечеле» рабочие получают до 30 тысяч рублей. Молодые люди, отвечая на наши вопросы,  говорили и о престиже профессии,  и о возможности карьерного роста.
Согласно опросу, самые хорошие показатели отношения работников к своей специальности и заводу на трех предприятиях – ЧКПЗ, ЧМК и ЧТПЗ. Соответственно 44,3; 59,5 и 47,8 процента опрошенных назвали работу престижной. 52,4 процента респондентов гордятся, что работают на ЧМК, 46,8 – на ЧТПЗ. На ЧТЗ этот показатель тоже не маленький – 27,3; на ЧКПЗ — 35,7, на ЧЭМК, меньше всех — 20, 4 процента.
Судя по всему, самые тяжелые времена для большинства предприятий позади. Однако прошедшее перестроечный период наложил отпечаток на имидж производственных профессий, многие кадровые специалисты были выброшены из социума. Попросту говоря, спились без работы и денег. Сегодня заводы испытывают голод на квалифицированных работников. Есть уникальные специалисты предпенсионного возраста, которые с уходом на заслуженный отдых способны остановить производство. Что нужно сделать, чтобы рабочие профессии попали в разряд модных, достаточно ли государственных программ?

Нужна высокая самооценка
— Нужна еще и высокая самооценка  человека, который выбирает для себя рабочую профессию, — считает Марина Волкова. — Тут же рынок. Вопрос торгов. У них у самих нет ощущения достоинства. Выпускники вузов сразу требуют огромную зарплату. У этих запросы скромные. Я не буду платить рабочему 20 тысяч рублей, когда он просит только 10. У меня бизнес, я заинтересована экономить деньги. «Золотые руки» — дефицит, мы их друг у друга переманиваем, перекупаем. У нас в цехе часто кран балка выходит из строя. Никто из инженеров не может с ней справиться. В соседнем производстве работает мужичок, легко чинит самые сложные поломки. Пытаюсь перекупить – у него принципы, не продается. Мы их ценим больше, чем они сами себя.
— Рабочий должен позаботиться и о своем внешнем виде, и о внутреннем содержании, — считает психолог Виктор Шкатов. — Работа руками предполагает свободное пространство в голове. Он его должен заполнить каким-то хобби, увлечением, читать, ходить в театры, заниматься спортом. Большинство современных рабочих далеки от этого. Работа – дом. Нет мотивации стать лучше и интереснее.
— Я выросла в Магнитогорске, для меня профессии сталевара или плавильщика всегда вызывали чувство гордости, — рассказывает член Общественной палаты Челябинской области Мария Соболь. — Я всегда любовалась металлургами. Помните фильм «Весна на Заречной улице»? Сколько красоты и романтики рабочей профессии удалось передать его авторам. В те времена у рабочих было высокое материальное положение. Впрочем, деньги – это, наверное, не главное. Ученые и профессора, учителя и врачи сегодня зарабатывают еще меньше, Однако эти профессии и звания остаются престижными.

«Я б в рабочие пошел – пусть меня научат!» — в советские времена с помощью поэтов, писателей и композиторов в глазах детей прославлялась даже не профессия, а звание «рабочий». Сейчас, в начале XXI века рабочему человеку нужны не пьедесталы, знамена и лозунги. Ему необходимы уважение,  а также осознание причастности к большому делу, в котором он равноправный участник процесса. Поднять престиж рабочего, придать его профессии тот социальный уровень, который он заслуживает, — вопрос многогранный и не единовременный. В его решение должны внести свой вклад идеологи, деятели литературы и искусства. Но красивые лозунги не должны отрываться от качества труда Однажды мы уже видели и пустые полки, и залежалый, никому не нужный товар. А над этим «убожеством» развивался красный стяг с гордой надписью «Слава труду!». Новое время предъявляет новые требования. Не мифы надо создавать, а воздать должное и заслуженное. Такой престиж будет прочный и не развалится от дуновения «ветра перемен».

***
В цикле материалов «Челябинский рабочий XXI века» мы рассказали о современных людях труда, о том, как и где их учат и как к ним относится общество. Четвертая, заключительная, публикация будет подготовлена после круглого стола, который пройдет в редакции «Челябинского рабочего». Мы приглашаем для участия в нем самый широкий круг лиц — самих людей труда, государственных деятелей, работодателей, профсоюзных лидеров, ученых, политологов, политиков, специалистов образования и работников культуры. Мы будем говорить о роли рабочего в современном обществе. Финальный материал будет опубликован 25 апреля, в номере, посвященном 100-летию «Челябинского рабочего».
Материалы подготовили Константин ЛЬВОВ, Валерий ЕРЕМИН, Новита ЗАКАТОВА, Виктор РИСКИН, Евгения РЕПНИКОВА, Эльвира КИТАЕВА, Юрий БОГАТЫРЕВ, Ирина КРЕХОВА, Андрей САФОНОВ
Идея и координация проекта — Лев ЛУЗИН

Теги: Кадры для промышленности