Мои публикации
Человек Угольграда. Предисловие к книге Виктора Чигинцева «Зеленые жнецы», Челябинск, Цицеро, 2018 год.
Журналисты нередко собирают свои публикации в книги. Всегда интересно посмотреть, как автор распорядился с материалами, накопившимися за годы творческой работы. Мало нанизать на одну нитку публикации разных лет, надо понимать, для чего это делается, какова главная мысль, идея авторского сборника. И здесь банальной фразой типа «вот такие они, мои журналистские пути-дороги» не обойдешься. Она не склеит разнородные статьи, не выстроит их в единое произведение, которое предполагает рождение новых образов и смыслов. Такая задача стояла и перед автором книги «Зеленые жнецы», известным южноуральским журналистом Виктором Чигинцевым.
Больше всего в книге впечатляют страницы о жизни Копейска, шахтерских семей. Автор хорошо знает, чувствует и любит свой город, его людей. Он сам — неотъемлемая, органическая часть Угольграда. В советское время Виктора Чигинцева, собственного корреспондента «Челябинского рабочего» по шахтерским городам, пригласили поехать собкором «Правды» в Калмыкию. От таких предложений тогда не отказывались. Это был карьерный взлет, если ты попал в «Правду», твоя жизнь удалась. А Чигинцев отказался, мало того, он вернулся на шахту, стал ГРОЗом – горным рабочим очистного забоя. Позднее, когда распался Советский Союз и КПСС вместе с «Правдой» ушла забытье, стало ясно, что коллега был прав. Но в пору перестройки Виктор Михайлович не смотрел так далеко, он руководствовался совсем другими мотивами. Он просто любил свой Копейск, свою работу («Шахта – магнит. Рабочий коллектив, его люди, с кем сдружился, к кому по-человечески прикипел, магнитище!»), любил свою охоту и рыбалку. И не прогадал. Человек, движимый такими жизненными ценностями, никогда не проигрывает.
Копейск — отчий дом, отправная точка Виктора Чигинцева. Отсюда он смотрит на мир, оценивает его и предъявляет свой нравственный счет. Очень трогательны страницы, где автор описывает детство, родных людей: «Наш барак, скроенный из пяти долей, вросших в землю по самые окна»; «За стенами землянки потрескивал мороз, в печке жарко горел уголь, привезенный днем раньше на лошадке, запряженной в санный возок». Сейчас все начали составлять свои родословные, рисовать генеалогические деревья, но все ли могут с такой теплотой, как Виктор Чигинцев, вспоминать родных и близких людей? Он словно сверяет с ними каждый свой шаг. Прежде всего с бабушкой по матери Анной Ивановной Морозовой, слова которой и дали название книге: «Самым крепким ее ругательством было словосочетание «Зелено жнут»! Зелено жали, скашивая овес молочной спелости, чтобы держать скотину в теле. Но жать зеленку — это сродни греху и глупости! Сколько набиралось глупой детской шалости за один только день? Большой стог, а то и скирда зеленого жнивья!»
Копейск Виктора Чигинцева – это и город, и деревня. Между ними не было той пресловутой грани, которую требовалось стирать. Выходя за шахту, пацаны попадали в сельское приволье. Оно тоже живет в душе гражданина Угольграда. Автор очень точно, с пониманием описывает заброшенные деревни (особенно Малые Чесноки), подернутые тленом и забытьем, со знанием малейших деталей показывает наступающую на них природу. К своему удивлению, я обнаружил в книге немало памятных слов из своего тюменского детства: малуха, тенеты, улка, лонись, ослобонили — уральский шахтерский город и сибирская деревня находятся в одном пространстве народной культуры. В воспоминаниях детства и описаниях природы у Виктора Чигинцева уже не журналистский, а писательский язык. Хотя сам Виктор Михайлович не считает себя писателем, всячески подчеркивает это при личном общении, он писатель по сути – как выразитель жизни, надежд и чаяний земляков.
Книга «Зеленые жнецы» густо населена людьми, которые встречались автору на жизненном и творческом пути. Тут и немцы-трудармейцы, и солдаты-сослуживцы, и товарищи по работе в шахте и в редакциях газет. Виктор Михайлович ко всем относится с вниманием и уважением. С особой болью он пишет о погибших шахтерах. Память о них постоянно звучит набатом в сердце жителя Угольграда. В воспоминаниях, мимолетных штрихах постепенно проступает образ времени. Сейчас в городе уже закрыты все шахты, жизнь горняков перемещается в область воспоминаний. Но Копейск без угля – не Копейск, миф о таинственном полозе будет и дальше питать самосознание угольградцев.
Автор как был в детстве, так и остался зеленым жнецом – непосредственным и искренним человеком, для которого главное – не корысть и расчет, а отношения с людьми, с малой родиной. И герои у него почти все такие же зеленые жнецы – хорошие и добрые, в чем-то похожие на шаловливых детей. Разве жизнь каждого человека – это не зеленое жнивье? Никто ведь не живет по писаному, каждый совершает свои ошибки и учится на них. Среди людей есть и такие, с кем Чигинцев конфликтует. Этот спокойный, интеллигентный человек, которого я знаю три десятка лет, становится непреклонным, когда речь заходит о вещах принципиальных. В книге это хорошо видно, когда Виктор Михайлович рассказывает о противостоянии с руководителей участка шахты. Выяснять отношения ему не привыкать. В детстве он ходил в боксерскую секцию и не боялся драться.
«Зеленые жнецы» — это книга жизни. Такие книги пишут, потому что не могут не писать. Пишут о том, что запомнилось, что на сердце легло. Тут Виктор Чигинцев тоже зелено жнет. И нам стоит поучиться у него отношению к своей малой родине. Мы тоже должны хотя бы на время стать зелеными жнецами и совершить что-то не выгоды ради, а для души и полноты жизни…
