Sтраница Основного Sмысла

Посол культуры

Профессор Челябинской государственной академии культуры и искусств (ЧГАКИ), доктор педагогических наук  Бозор Сафаралиев (на снимке) уже восемь лет живет в Челябинске. Он находит много общего между культурой Южного Урала и своего родного Таджикистана.
- Бозор Сафаралиевич, в последнее время я все чаще убеждаюсь, что в слово «культура» многие люди вкладывают разный смысл. Говорят, есть несколько толкований этого понятия. Какого определения придерживаетесь вы?
— Действительно, сегодня есть около 400 толкований слова «культура». Мне ближе исторический, классический смысл — возделывание. Важно знать, кто создает культуру и для чего. И понимать: это монокультура или более широкая? Я вижу культуру как человеколюбие. Каждый народ внес свою лепту в общемировую сокровищницу. В своей книге «Из истории духовной культуры таджикского народа» веду речь об основных движущих силах и особенностях динамики   развития духовной культуры таджиков и народов, живущих на территории региона. Результат ее мы все видим – это то, что остается, материальная культура. Например, города Бухара, Самарканд были кем-то построены от души. А что оставят после себя люди нашего поколения? Я студентам говорю: «Дай Бог нам хотя бы сохранить то, что имеем». Если мы сумеем развить культуру, то вообще прекрасно. В это может внести свою лепту каждый человек.
- Что ваш родной таджикский народ внес в сокровищницу мировой культуры?
— У входа в здание ООН начертано четверостишие великого Саади (на снимке). Его смысл такой. Все человечество тесно связано между собой, затронете какую-нибудь часть организма – страдает он весь. Так и с человечеством!

Самый главный вклад – это то, что таджикский народ никогда не был воинствующим. Это было и в пору зороастризма (религия, распространённая в древности и раннем средневековье в Средней Азии, Иране, Афганистане, Азербайджане и ряде других стран Ближнего и Среднего Востока, а сейчас — у парсов в Индии и гебров в Иране), в доисламское время, и потом. То, что случилось в конце XX века, — совсем другое. Чем больше духовности, тем меньше конфликтов. У нас нет склонности к ним, к какому-то выяснению отношений. Таджикский народ оставил изречения, которые до сих пор используют все цивилизации. Возьмите произведения основоположников нашей литературы Фирдоуси, Саади, Хайяма. Это классики не только моего народа, они принадлежат всему миру. Они знали произведения больших европейских писателей. Раньше шло и сейчас продолжается взаимовлияние литератур. Очень важно, что, приняв ислам, таджикский народ не потерял свой язык, не стал говорить на арабском. Сохранились традиции обрядовой культуры. К примеру, сегодня у нас есть дома огнепоклонников, то есть в стране до сих пор используются элементы зороастризма.
- Чем таджики отличаются от других народов Центральной Азии?
— Таджики больше всего занимались аграрным сектором. Это были не кочевники, а оседлые, у них совершенно другая философия жизни. Они творили, создавали. При возведении Нурекской ГЭС строители обнаружили древние останки, как у римлян — амфитеатр,  решено было сохранить находку и строить дорогу в другом месте, а на раскопках начали работать археологи. Но у нас все-таки мало исследований доисламского периода. Вы смотрите, — где Таджикистан и где Челябинская область. В Аркаиме жили сарматы, там были пришлые, оседлые народы из Средней Азии. Мне интересно выявить элементы того периода, воплощенные в сегодняшнем дне.
- То есть связь между нынешним Таджикистаном и нынешней Челябинской областью и Россией была уже тогда!
— Да! Я давно хочу провести исследование доисламского периода жизни Таджикистана, организовать экспедицию. Думаю, она позволит собрать больше материала и о контактах наших регионов в древности. Но, к сожалению, пока мы не находим поддержки из-за финансовых проблем в республике.
Не менее интересна современная история таджиков. После событий 90-х годов представители нашего народа разъехались по всему миру. Они есть в Европе, Австралии, США, Канаде, Японии, Африке и т.д. Но, к сожалению, средства массовой информации очень любят обидное слово «гастарбайтер». Произнося его, мы забываем историю взаимовлияния, взаимопомощи. Первое газеты на таджикском языке вышла в XIX веке не где-нибудь, а в Оренбурге, на территории России. Так было до революции 1917 года и после нее. Когда говорят, что народы Средней Азии были безграмотны, я не могу с этим согласиться. Во время правления Николая II на всей территории России было выделено 80 копеек золотом на душу населения. В это же время на территории Средней Азии, где жили таджики и узбеки, эмир Бухары выделял 20 рублей золотом на душу населения! Этот правитель учился в России, был кадровым офицером, и он знал светское направление своей дальнейшей политики, отправлял людей на учебу. С другой стороны, давайте посмотрим, кто такой грамотный человек. Это тот, кто может читать и писать? Не только! Это человек, который знает традиции, обряды – культуру своего народа, и умеет увидеть ее в контексте мировых — общечеловеческих ценностей!
Говоря о взаимовлиянии и взаимопомощи России и Таджикистана, можно вспомнить и Петра I.
- Мы больше знаем, что этот император смотрел на Запад, «прорубал окно» в Европу, а тут — Восток.
— Да! Он давал наставление дипломатам, когда они уезжали в Бухару (сейчас относится к Узбекистану). Работайте, находите ключи взаимопонимания во благо взаимовыгодных условий и развития торгово-экономических отношений, говорил государь, но не лезьте в традиционную духовную культуру народа, в религиозные дела. Эти слова применимы и сегодня. Более 90 процентов жителей Таджикистана – приверженцы ислама, и в 90-х годах XX века некоторые властолюбцы использовали религию для достижения своих целей и власти. Как результат – появились беженцы.
- В итоге в массовом российском сознании слово «таджик» не имеет того культурного значения, о котором мы с вами говорим, и вызывает не самые лучшие ассоциации.
— Одна из причин – плохое знание русского языка, хотя в Таджикистане программу его изучения не сокращали, в университетах готовят  преподавателей русского языка и литературы. В прошлом году я разработал   программы по работе с мигрантами, которые пока никем не реализованы. Предлагал их национально-культурным центрам. Речь, в частности, шла о том, чтобы те, кто сюда приезжает, в организованном порядке изучали язык, культуру, законодательные нормы, этикет, получали профессию и сертификат, а потом устраивались на работу. Но как получается? Где-то один из десяти человек проходит по этому пути. Подавляющее большинство приезжих говорит: «Какая разница, если будут выдворять?» В реалии эта информация не соответствует действительности!
- Только ли язык является причиной?
— Нет. Главное – для чего и как люди приезжают из Таджикистана сюда. Вот приземлился самолет, и некоторые пассажиры даже не знают, куда они прибыли! И соглашаются на все — разнорабочим так разнорабочим.

Их надо еще там, в Таджикистане, готовить. В республике есть миграционное ведомство, которое должно быть заинтересовано, чтобы мигранты знали элементарные основы разговорной речи, законы России. Но этого нет, никто этим не занимается! Я уже не говорю о знании культуры, традиций и быта страны. Иногда замечаю: «В одноглазом городе будьте одноглазыми!» Раз они приезжают сюда, то должны знать страну. Я в Россию приехал в 1978 году, и мне тоже было трудно, но меня учили хорошие педагоги в школе и вузе. А для многих прибывших из Таджикистана и других республик, знания не являются приоритетом. К сожалению, на Южном Урале тоже мало мест, где они могли бы их получить. Нет в Челябинске специальных образовательных курсов массового характера для детей и для тех, кто приезжает сюда на работу. В моей программе указано количество часов для изучения традиций, законов, профессиональных навыков. Я тоже сейчас могу уйти из академии и начать класть кирпич, но буду делать это непрофессионально! Но основные приезжающие именно такие! Им надо пройти минимум 72 часа теоретической части и необходимое количество времени практики.
- Прошлой зимой я получал в Москве премию. Рядом со мной сидела Нигора Бухари-заде, она переехала в Санкт-Петербург из Душанбе. Коллега написала о поэте Хасане Холове (на снимке), работающем на стройке, он стал членом-корреспондентом Академии русской словесности и изящных искусств имени Державина. Об этом человеке рассказывали федеральные телеканалы. Жюри оценило работу Нигоры. На церемонии награждения отмечалось, что один такой материал приносит больше пользы, чем книги и статьи общего порядка. Все это хорошо, но меня смущает невольно возникающий подтекст: посмотрите — таджик, и такой умница!
— Я знаю Нигору и их семью. Ее дед – один из основоположников  просветительства в дореволюционной Бухаре, известный человек. Понимаю ситуацию и вашу оценку. Однажды мне сказали: «Вот вы появились здесь, и тогда мы узнали таджикский народ». Я был удивлен. Как? Прошло всего около 20 лет после распада СССР, до этого знали о нашем народе и вдруг забыли?! Такое стало возможным, потому что большинство средств массовой информации однобоко рассказывают о таджиках, особенно телевидение. Вот попался человек на чем-то, он таджик, и делается неожиданный вывод, что все люди этой национальности такие. Тут поможет только просветительство. У нас в академии культуры были мысли: давайте дружить с вузами Запада! Но ректор Владимир Яковлевич Рушанин сказал твердо: мы не должны терять наших старых друзей, с которыми когда-то жили в едином Советском Союзе, а дальше — дело другое. В итоге были подписаны двухсторонние договоры о сотрудничестве между вузами и организациями стран СНГ и дальнего зарубежья. В Душанбе пригласили творческие коллективы нашей академии. Во время выступления театра-студии «Бабы» под руководством профессора Елены Калужских зал Таджикского русского драматического театра имени Владимира Маяковского был полон в течение недели! На Международном фестивале в Таджикистане рукоплескали камерному оркестру ЧГАКИ «Классика» (на снимке) под руководством профессора Адика Абдурахманова. Творческая делегация из Ташкентского государственного института культуры имени А. Кадыри постоянно приезжает в Челябинск на Международный праздник “Навруз”. Академия участвует в различных международных научных  форумах, организуются совместные мастер-классы, публикуются сборники научных трудов и монографии наших ведущих ученых и коллег из вузов-партнеров.  На основе межгосударственного договора о сотрудничестве по квотам Министерства образования и науки и поддержки  Министерство культуры Российской Федерации дипломы о высшем профессиональном образовании нашей академии получили студенты из Таджикистана, Узбекистана и Монголии, проходят курсы повышения квалификации специалистов культуры и искусств. И сегодня в стенах академии, где созданы благоприятные условия для учебы, продолжают обучаться представители этих и ряда других  стран.
- На юбилее факультета Евразии и Востока ЧелГУ вы сыграли на необычном инструменте.
— Это был традиционный национальный духовой музыкальный инструмент — най, давно и с удовольствием на нем играю для себя и друзей. Хотелось как-то порадовать собравшихся.
- А вообще как вам в Челябинске живется?
— Я приехал в Челябинск из Москвы и Уфы. Через некоторое  время меня приглашали обратно в столицу. Отказался. Почему? Это теперь другой город, там уже почти нет тех москвичей – добрых, отзывчивых, хлебосольных. Сейчас в столицу едут все, кому не лень, в ней очень много криминала. Исчезает ценность, привлекательность Москвы. Когда-то я мог поздно вечером после театра спокойно погулять по ее улицам. Теперь  не могу там долго находиться. А Челябинск мне нравится. Как-то заметил, что в Татарстане разговаривают на тон выше, в Башкирии — на полтона, а здесь — тот тон, который для меня приемлем, который не мешает другим. Здесь могу ночью выйти из дому и погулять — как в студенческие годы в Москве. В Челябинске я реализуюсь как профессионал, у нас достаточно хороший педагогический коллектив, город близок мне духовно, исторически он сложился как многонациональный. Здесь намного меньше недоброжелателей к человеку другой национальности. Хотя понятно, что отношение зависит от твоего собственного поведения, твоей работы. Я ни разу ни от кого не слышал, что «понаехал». В Челябинске никогда не видел, чтобы сотрудники правоохранительных органов кого-то из приезжих останавливали на улице, в том числе — наших иностранных студентов. Правда, с одним монголом мы попрощались, но он сам во всем виноват.
- Можно сказать, что вы являетесь у нас послом культуры. В связи с этим, «господин посол», задам, как мне кажется, основополагающий вопрос. Сейчас идут два процесса: возрождения национальных культур и глобализация, когда все унифицируется по западному образцу. Глобализации можно сопротивляться, но, с другой стороны, есть какие-то объективные вещи, связанные с прогрессом, компьютеризацией, мировым информационным, образовательным пространством и т.д. От этого никуда не денешься. Не смогут же все убежать в джунгли! Мы знаем племена, которые существуют обособленно, сохраняют самобытность, но жизнь проходит мимо них. Как современные процессы совместить, «примирить» с национальными культурами, особенностями менталитета разных народов? Где грань допустимого в этом неизбежном взаимодействии?
— Унифицированного варианта не получится. Но поставить щит, этакую берлинскую стену, сегодня нет возможности. Почему? Информационное поле, которое сейчас сформировалось, с одной стороны, имеет элементы более цивилизованного характера, и мы должны использовать все преимущества, которые дает прогресс. Но нельзя допускать, чтобы форма диктовала содержание, чтобы шло однобокое развитие, доминировало мононаправление. Сейчас молодежь все получает, в том числе чуждое, происходят нарушения подсознательного характера, мы становимся такими роботами — теряем традиции, ценности, которые у нас были испокон веку. Должен заметить, что это проблема не сегодняшнего дня, и не только информационные технологии тут виноваты. В конце XIX на заседании географического общества встал вопрос об изучении культур народов России и ее южных окраин. Владимир Васильевич Стасов был первым из востоковедов, кто выдвинул перед русскими учеными в 60-х годах XIX века задачу: удержать за собой первенство в деле исследования народного искусства Средней Азии. «Французские и английские путешественники, – говорится в одной из его рецензий, – скоро сделают то, что наши туркестанские коллекции останутся позади их коллекций». И Владимир Васильевич призывал принять все меры к тому, чтобы этого не случилось. «Стыдно будет, – писал он в другой заметке, – если мы узнаем среднеазиатское искусство не по тем материалам, которые у нас под руками, а по материалам, свезенным иностранцами из Средней Азии в Париж, Лондон или Берлин…»
- То есть озабоченность была уже тогда!
— Да! Интеграция в культуре была, есть и должна остаться, но с сохранностью, уважением традиций. Я прошу студентов: «Назовите самое древнее православное женское имя». Не знают! Так происходит, потому что большинство молодежи смотрит в окно Европы. Могу прямо сказать: сегодня в образовании России, особенно в исторической части, идут разрушительные процессы. И те ценности, которые накопились за тысячелетие, новое поколение сейчас не воспринимает.
- Мы уже потеряли этих ребят?
— Мы начинаем их терять. Вот система бакалавров — ничего не имею против. Но, чтобы нам войти в европейский дом, нам дают указания, я имею в виду Болонский процесс. Мы не должны открещиваться от общих тенденций, но при этом обязаны сохранить свое! Надо готовить специалистов, а не бакалавров. Зачем государство два года выделяет деньги, чтобы они стали магистрами? Есть вакуум в культуре в целом. Военную сферу, здравоохранение государство финансирует. А культуру? В последние годы не было об этом речи, у нас до сих пор закон о культуре 1992 года.
- Говорят, у нашего государства перед народом нет обязанностей культурного порядка.
— Я не уверен, но если так, тогда это не государство! Власти говорят: переходите на платные услуги, но культура плюс деньги — получается бескультурье. Люди, живущие в областных центрах, могут посещать театры, музеи, выставки. А жители сельской местности этого лишены. В Конституции записано, что плодами культуры должны пользоваться все, но пока так не получается. У нас нет задачи — поднять уровень культуры в глубинке, работники культуры там получают всего пять-семь от силы десять тысяч рублей. Поэтому наши выпускники оседают в городах.
Культура может решать все проблемы. Там, где она присутствует, идет развитие экономики, меньше правонарушений. У Челябинской области с Таджикистаном есть договор о сотрудничестве. Министерство экономики его подписало и все, о нем наши партнеры забыли. А если его использовать на практике, то без культуры, без взаимной популяризации не обойтись.
- Как вы считаете, что нас может вновь объединить на территории Евразии, как во времена Советского Союза? Есть ли у нас такая идея? Могут ли разные народы сформулировать что-то общее?
— В Челябинске у нас должен быть настоящий Дом дружбы народов, чтобы каждый национально-культурный центр мог представить свое. Нужна общая газета. Так сформируется единая семья челябинцев. А если говорить шире, то нам нужна евразийская глобализация через культуру, это всегда было главным содержанием жизни нашей цивилизации. Я вам скажу больше: этот же принцип подходит для поиска общей идеи для всего мира. Для начала каждый должен задать вопросы: кто мы есть? Откуда мы? Что оставим после себя? Миссия человека на этой земле — распространение добра…

Беседовал Лев Лузин

Наша справка
Бозор Сафаралиев родился в 1956 году в поселке Яван Яванского района Таджикской ССР. В 1982 году окончил Московский государственный институт культуры (МГИК). Работал преподавателем Таджикского государственного института искусств им. М. Турсун-заде. В 1991 году защитил в Москве кандидатскую диссертацию. Работал начальником главного управления культурно-просветительных учреждений Министерства культуры Таджикистана. В 1993 году был направлен на обучение в докторантуру Московского государственного университета культуры и искусства (МГУКИ — новое название МГИК). В 1998-м защитил докторскую диссертацию, которая легла в основу книги «Из истории духовной культуры таджикского народа». Работал директором НИИ культуры и информации Министерства культуры Таджикистана, ученым секретарем Учебно-методического объединения (УМО) вузов РФ по образованию в области народно–художественной культуры, социально-культурной деятельности и информационных ресурсов, одновременно — профессором в МГУКИ. В 2004-2005 годах — профессор Восточного института экономики, гуманитарных наук, управления и права (Уфа). В 2005-м переехал в Челябинск. До 2010 года был заведующим международным отделом ЧГАКИ. Исследует проблемы изучения истории мировой духовной культуры, инновационных подходов в социально-культурном проектировании и развитие международного сотрудничества в области образования, науки и творчества. Член докторских диссертационных советов по теории, методике и организации социально-культурной деятельности при ЧГАКИ и Казанском государственном университете культуры и искусств, подготовил несколько   кандидатов наук.  В 2012 году избран членом-корреспондентом Российской академии естествознания.