Sтраница Основного Sмысла

Надо спасать землю и людей

Когда тебе под 90, на все можно смотреть с высоты прожитых лет. И видеть исторические события более объемно, глубоко, не так, как юноша, едва осознавший себя в мире. У такого человека, а тем более ученого, хочется спросить о многом. Чем для нас, рожденных в СССР, был Советский Союз? Почему в российской глубинке вырастают ученые? Что надо сделать, чтобы наука приносила больше пользы обществу? Сегодня об этом и многом другом размышляет доктор технических наук, профессор ЧелГУ Иван Добровольский.

Участвовал в создании «Бурана»

Иван Поликарпович Добровольский – редкий тип ученого, сочетающего весомые достижения в науке и производственный опыт. Вместе с другими авторами он опубликовал более 250 научных трудов, в том числе 20 методических пособий и монографий, по которым учат студентов. Прорывные идеи Добровольского в металлургии, химической промышленности и экологии воплощаются в жизнь. В советский период он стал соавтором 128 изобретений, 11 из которых внедрено на химических предприятиях с экономическим эффектом 4,49 миллиона рублей. На основе семи изобретений реализованы проекты промышленных цехов и установок.
При всех своих заслугах Добровольский не избалован высокими наградами. Мешает характер – колючий и требовательный. Два раза его исключали из партии и восстанавливали, дважды обком партии снимал его с работы, но министерство химической промышленности не давало согласия. После разрушения Союза Иван Поликарпович судился  с правительством области, отстаивая свою правду. Его главный принцип: если надо – умри, но сделай. Стальная закалка.
Частица труда Добровольского есть в знаменитом «Буране». Специальный пигмент для изготовления краски покрытия корпуса с максимальным коэффициентом отражения был сделан в Челябинске.

В школу не пускали — обуви не было
- Я родился в 1928 году в деревне Михайловка Новосибирской области, – рассказывает Иван Поликарпович, – а в 29-м родители уехали на Украину, на родину матери. В Никополе отец работал десятником на строительстве железной дороги. В 33-м на Украине начался голод, у отца вытащили карточки, и он умер от разрыва сердца. Мы, мама и пятеро детей, вернулись в Сибирь, в городок Карасук. Приехали, а кому были нужны голодранцы? Нас ещё и обворовали в дороге. Районный Совет направил в Михайловку, где уже был колхоз Степана Разина. Братья стали работать: один трактористом, другой пас телят, и я вместе с ним. Жили в нищете, мама мыла пол в конторе и школе, а меня в нее не пускали: обуви не было. В первое время колхоз помог нам продуктами.
Но я всё-таки пошел в первый класс. Правда, из-за малярии не закончил, зато потом учитель посадил меня сразу в третий класс. Пока мы с братом пасли телят, я все его задачки перерешал, и сёстры тоже. Любил математику, знал её лучше преподавателя, а у нас были учителя, эвакуированные из Ленинграда. Как-то раз повздорил с физичкой. Она неправильно решила задачу, и я ей высказал это на уроке. Та потребовала извинения, я отказался, и меня удалили из класса. Я вообще хамский был парень, говорю: «Вы не умеете задачки решать, а я – выйди из класса?»
В войну брата Павла призвали в армию. Мы уехали в Карасук, там мама и брат Николай работали на железной дороге. Вскоре и Николай пошел воевать. Мы просто умирали с голода, пока не пришла похоронка на Павла и нам не помогли, как семье погибшего офицера. Брат Алексей и я стали получать пенсию по 120 рублей. Школьников отравляли на лето в колхоз. Работали от зари до зари, я на паре быков, запряженных в арбу, перевозил солому. Мы собирали зерно, рассыпанное машинами у элеватора, ягоды и дикие яблочки. Тяжело жилось, но мы не падали духом, как-то выживали. И все дружные были, хоть и голытьба. Я босиком в 10-й класс ходил, была обувь, но берег на зиму. Экзамен по физике сдал на «отлично». В аттестате у меня были пятерки по всем предметам, кроме русского, и в институте учился на «отлично», получал повышенную стипендию.

Путь в науку
- Вы из босяка превратились в ученого.
- Советская власть помогла.
- Многие ее ругают.
- А кто ругает? Чиновники, разворовавшие народное достояние, да те, кто не жил тогда и понятия не имеют о той жизни.
- Как Вы пришли в науку?
- В 1952 году окончил Уральский политехнический институт, меня направили меня на Челябинский металлургический завод. За 16 лет прошёл путь от помощника мастера до главного инженера коксохимического производства. Мы грузили в печи жидкий пек, он как кипящее молоко: перегрузишь 100-200 килограммов – всё выбросит с огнем из печи. Собрал я мужиков: «Что бабы делают, когда молоко кипит?» – «Да что-то бросают туда или плюют». И что я придумал? Начинают газовать печи – догружаю тонну пека, а потом разработали новую технологию — загрузку печей трехкомпонентной шихтой. Если раньше засыпали 12,5 тонны, то в конце декабря — 17,5 тонны. Так мы подняли производительность печей на 30 процентов.
Производительность мы подняли и пожары предотвратили. Так и пришёл в науку. В 1964-м защитил кандидатскую, а позже – докторскую. Работая в институте, создавал творческие бригады совместно с инженерами промышленных предприятий. Изобретали и внедряли новое оборудование и технологии.
В 1968 году по состоянию здоровья ушёл с ЧМК, стал преподавать химию в Челябинском политехническом институте (ЧПИ). Для меня это было слишком легко, а тут как раз создавали новый институт – неорганических пигментов и судовых покрытий, один-единственный по минеральным порошкам. Меня пригласили, пошел создавать научный коллектив и 18 лет им руководил. Мы разрабатывали новые технологии, внедряли крупные проекты, пока не пришел Горбачев. Он ввел в трудовое законодательство поправку (п.17 прим), по которой руководитель мог уволить при достижении пенсионного возраста любого работника. Так начался разгон неугодных кадров. По этой статье меня и уволили, так как был против перестройки крупных предприятий, их дробления на мелкие, что приводило к развалу экономики. Уволив меня, институт и решаемые проблемы похоронили. Сейчас практически все исследовательские институты в городе ликвидированы, научные результаты никому не нужны.

На пенсии занялся экологией
После увольнения я не растерялся. Поехал в Москву к заместителю министра химической промышленности. Он предложил мне стать директором комбината в Крыму или создавать новый институт в Сумах, а я сказал: «Дай мне деньги, зарплату и создайте лабораторию при Челябинском лакокрасочном заводе с подчинением министерству». Министр подписал приказ о создании лаборатории по разработке новых материалов. Я свободно ездил по Советскому Союзу, изучал промышленные отходы на заводах Омска, Волгограда, Липецка и т. д. Вникал, почему они не используют промышленные отходы, разрабатывал новые технологии по их переработке и повышению коэффициента использования сырья. Все последние 20 лет занимаюсь экологией. Надо спасать землю и людей.
С 2004 года я в ЧелГУ. Раньше преподавал на факультете экологии переработку отходов, сейчас — в институте экономики отраслей, бизнеса и администрирования, у Виктора Ивановича Бархатова. Консультации провожу, на конференциях доклады делаю, решаю различные проблемы по его заданию. Делаю комплексные доклады о состоянии окружающей среды Челябинской области. За книгу «Повышение эффективности переработки нефти и использования получаемых продуктов» мы с Виктором Ивановичем получили диплом лауреатов Всероссийского конкурса на лучшую научную книгу 2013 года, от Фонда развития отечественного образования. Сейчас выходит книга «Рациональное использование природных ресурсов Челябинской области», написал ее в соавторстве с Виктором Бархатовым и Юнером Капкаевым. Предлагаем в ней новое, что можно внедрить с большой экономией. К примеру, вместо распространённого в России закапывания негодных пестицидов можно применять пиролиз – разложение без доступа воздуха. Будет получаться газ — очищай и сжигай, улучшая экологическую обстановку.
В Челябинском отделении «Российского экологического союза» мы создали комиссию по рассмотрению проекта нового полигона твердых бытовых отходов (ТБО) в областном центре. Встретились с руководителем фирмы из Австрии, строящей полигоны ТБО около Москвы. Они закапывают большие емкости, заполнят их отходами. При их разложении образуется газ различного состава, который затем улавливают, очищают от токсичных примесей и используют для различных целей. А что предусматривают наши проектанты? Просто закапывать отходы! Вырывать яму, забрасывать в нее отходы, укатывать их и засыпать землей. В этой яме все гниет, токсичные газы выходят в окружающую среду и отравляют все живое.

То, что не разрушила война — разрушаем мы сами
- Вы участвовали в создании знаменитого «Бурана», а сейчас эта уникальная разработка советских ученых служит развлекательным комплексом в Австралии.
- Да?! Я не знал… Когда мы создавали краску для покрытия корпуса космического корабля, предоставили 200 килограммов пигментов. Здесь был важен их коэффициент отражения, чтобы лучи полностью отражались от корпуса. Как это сделать? Вот Анатолий Чубайс предлагает нам тонкодисперсные порошки, так называемые наночастицы, а мы имеем свой вариант. Зачем делать наночастицы дорогими методами? Это эффективно может быть только для металлов, а для окислов нужны большие затраты, следовательно, это не эффективно. Мы же берем глинозем или отходы, покрываем окислом титана, другого металла, делая молекулярное наслоение. Что в результате? Если берут чистый металл, он весь расходуется. Окись титана — по 40 грамм на квадратный метр покрытия, а мы тратим шесть грамм. В результате получаем не только существенную экономию, но и высокое качество покрытия.
- Вы сказали, что новую книгу посвятили Чубайсу…
- Ну да, Чубайсу — разрушителю страны. Почему я так считаю? Потому что он говорит о том, чего не знает, предлагает немыслимо дорогие работы с сомнительным эффектом, и снова учит нас жить. Но вообще-то моя новая книга посвящена не ему, а тонкодисперсным порошкам. Послушайте вывод: «За последние десятилетия не освоено ни одного месторождения сырья для производства пигментов! Попытки приступить к разработке Медведевского месторождения ильменита на Южном Урале закончились провалом из-за отсутствия финансирования. Строительство Амурского завода – тоже. Приведённый анализ состояния производства пигментов в нашей стране показывает, что за последние годы в России было полностью разрушено почти все производства пигментов. Так, например, всё оборудование Челябинского лакокрасочного завода, который в войну обеспечивал покраску танков, самолётов, порезали на металлолом! За 20 лет в стране не построено ни одного предприятия по производству пигментов». Зачем? Выгоднее завозить из других стан.
- Может, специально порезали?
- Специально. Так предприятия всей страны порежут! Как это можно допускать? Они заявляют: «Мы не имеем право вмешиваться в работу предприятий». А они нас травить ядами имеют право? И когда в крупных городах области перестанут травить людей?!
- А почему важны пигменты?
- Ни одну краску без порошка (пигмента) вы не сделаете. Нужны эмали, грунты, светоотражающие материалы. Без покраски всё через год-два развалится от ржавчины. И для космоса, и для любого оборудования нужна краска, без пигментов даже сварочный электрод не сделать. В Советском Союзе было создан единственный химический институт в нашей области, который разрабатывал технологию получения пигментов для различных материалов, не только для красок и эмалей, но и для изготовления высокого качества бумаги, резины, волокна и т.д.

А что сделали в Сколково?
- Вы сказали, что науки сейчас нет.
- Надо создавать институты при комбинатах – как делают зарубежные фирмы, там каждая компания их имеет, или они объединяются и создают институты. У нас никто из руководителей предприятий не хочет ни копейки вкладывать в науку. Создали Сколково, а что там сделали, куда уходят деньги? Выделили 300 миллиардов рублей и пока ничего не создали.
- А Вы заметили, что качество преподавания в вузах заметно упало?
- Качество не упало – оно отсутствует. Преподаватели из-за низкой зарплаты вынуждены работать на полторы-две ставки. Часть отправилась за рубеж. Два перспективных сотрудника из моего института уехали: один в Германию, другой – в Америку.
- Как относитесь к тому, что в некоторых городах России решили поставить памятник Сталину?
- Правильно делают, молодцы. Сталин умный был мужик. В войну он смог все организовать, почти все промышленные предприятия быстро с запада на восток перебросил и быстро восстановил. Он и в науке разбирался. Вызвал как-то ученых, металлургов и говорит: «Что вы дурака валяете? Зачем-то получаете чугун, переплавляете его, потом сталь получаете? Почему нельзя сразу сталь получать?» – «Нет, нельзя». В тот период, может, и нельзя было. Не было таких огнеупоров и эффективных методов охлаждения оборудования печей. Чтобы получить сталь в домне, надо очень высокую температуру (выше 2000 градусов). А кирпич ее не выдерживает. И вот российскими металлургами был предложен метод охлаждения оборудования печей, применяемый при защите космических кораблей. Прошло более 15 лет, как на ЧМК и НЛМК первыми в мире в промышленных условиях получили прямым способом сталь, минуя чугун! По этой технологии уже строят заводы Япония, Корея, ЮАР, Австралия. А у нас что?
- Слышали: американская космическая станция неожиданно взорвалась.
- Надо иметь хороших специалистов по управлению сложным оборудованием и процессами, а, может быть, это кому-то было надо.
- У нас тоже многие космические проекты «загнулись»…
- Вот зачем было топить станцию «Мир»? Предательство. А теперь создаем новую станцию. У президентов должны быть грамотные, честные и преданные народу советники. А что у нас?! Кто был советник у Ельцина? Чубайс и ему подобные, по их совету он обещал народу “лечь на рельсы” и не допустить ухудшения жизни простых людей. А что получилось? Я с Ельциным учился в УПИ, только он на год позже меня заканчивал институт. И не был он выдающимся спортсменом, я всех спортсменов в УПИ знал наперечет. Сам все пять лет занимался, босиком бегал по стадиону.
- А почему босиком?
- Потому что в деревне привык бегать босиком. Мне говорят: надень шиповки. А зачем? 25 кругов бежали, было первенство Свердловской области. Со мной мастера спорта соревновались, я их обгонял, только один за моей спиной «висел» – Валька Становнов, обманул меня и занял первое место. Но я был рад…

Римма Галимханова