Мои публикации
«Мы не ждем от России манны небесной»
С главным редактором парламентской газеты «Крымские известия» Ириной Иванченко мы познакомились в конце апреля на Медиафоруме в Санкт-Петербурге. После одного из заседаний прогулялись по улицам северной столицы с включенным диктофоном.
— Ирина Ивановна, у вас украинская фамилия. Вы кто по национальности?
— Я русская, выросла в Курской области. Вышла замуж за украинца из западной части страны. Мой муж не принимает сегодняшнюю ситуацию. Он отказался от российского гражданства, остается с украинским паспортом. Мы не спорим, не ссоримся по этому поводу, но у него есть своя позиция. А наш взрослый сын — программист, он полностью на стороне России. Глубоко все анализирует и мне порой объясняет. Он понимает, какой потенциал у страны, как она набирает вес. И очень обидно было вчера на нашей встрече с президентом России слушать вопросы: дескать, нахлебник появился в лице Крыма. Мы вернулись домой не брать, а отдавать. Отдавать наши золотые сердца, светлые головы. Все истосковались по родине! Нас два миллиона в Крыму. Мы были лишены элементарных прав, виновны в том, что говорим по-русски, читаем Пушкина.
— Перед референдумом председатель парламента Владимир Константинов отвечал на вопросы крымчан. Я сразу обратил внимание, что телестудия очень скромная.
— А что вы хотите? Больше 20 лет в Крым приезжали разные чиновники и зыркали по сторонам — что бы урвать?! Разрушались предприятия, и это никого не волновало, никто ничего в республику не вкладывал. Из бюджета все шло на Западную Украину либо олигархату в Донецке. Нам же не доставалось ничего! Так было при всех правителях — и при помаранчевых, и при бело-голубых. Только взять! Построить дворец какой-то либо дачу. Огородили все заборами. Никого не волновали люди, промышленность.
— То есть крымчане давно чувствовали себя обособленными от Украины?
— В свое время Никита Сергеевич Хрущев передал Крым Украине, считалось, что это делается в рамках одной страны, ничего страшного. И люди не понимали, что закладывается мина замедленного действия. Уснули в РСФСР, проснулись в УССР. Появились надписи на украинском языке, в школах ввели язык. Дети привыкли быстро. А после развала СССР Украина стала вести себя агрессивно. Она для Крыма всегда была мачехой. Русский человек все время на подсознательном уровне помнил, где его родина. Украинская культура, украинская ментальность никогда не проникала глубоко. У Крыма своя специфика – это многонациональный регион. Там живут крымские татары, греки, болгары, армяне и т.д.
— А сколько всего народов в Крыму?
— У нас более 120 национальностей. Мы научились жить мирно, потому что поняли, что единственный инструмент сосуществования — взаимоуважение, взаимопроникновение культур. Не царапать друг друга, не толкаться. Нам удалось об этом договориться, это не от политики идет, а от людей.
— Как вы пережили дни, когда в здании парламента появились «вежливые люди»?
— Когда я услышала их речь, сразу поняла, что это россияне. По зданию Верховного Совета, где расположена наша редакция, можно было ходить только в сопровождении этих «зеленых человечков». А нам нужно было экстренно выпустить номер, потому что решения парламента вступают в силу только после того, как опубликованы в его газете. Они даже смотрели то, что мы набираем, верстаем, чтобы не было провокаций.
— В России разные взгляды на присоединение Крыма. Либералы, известные люди культуры и искусства выступают против. Что бы вы им сказали?
— Это очень уважаемые люди. Им надо было приехать к нам и поговорить с крымчанами. Подпитаться нашими флюидами, энергетикой. Путник постучался в дом: «Откройте!» Ну как можно было не открыть ему дверь? Я очень уважаю и Лию Ахеджакову, и Андрея Макаревича, и Эльдара Рязанова, но мне все-таки гораздо ближе позиция Никиты Сергеевича Михалкова и других деятелей культуры, которые приветствовали наше возвращение домой.
— Недавно прочитал мнение украинца: мол, все говорят о русском языке, а в Крыму закрыли единственную украинскую гимназию…
— Эту гимназию не закроют. Ее создавали с нуля. Продали санаторий и открыли школу — с бассейном, с великолепными условиями. В нее шли не потому, что она украинская, родителям хотелось, чтобы дети учились в человеческих условиях. Директор Наталья Руденко фанатичная такая — только державна мова, и все! Если ребенок говорил на русском языке, на него шикали.
— Почему так происходит?
— Я полагаю, что это все-таки незрелость нации. У Украины не было своей государственности, она постоянно переходила под протекторат то Австро-Венгрии, то Польши. Когда говорят, что украинцы и русские один народ — это миф. Мы абсолютно разные люди. Русскому человеку нужна сильная рука. Украинец сильную руку никогда не признает, он будет говорить: «Это я — сильная рука!» Есть поговорка: где два украинца — там три гетмана. И каждый твердит: «Это я имею право на эту власть».
— Они все такие?
— Я не могу такого сказать.
— А как себя чувствуют крымские татары?
— У них на генетическом уровне нелюбовь к России, потому что 8 апреля 1783 года Екатерина II фактически отобрала у татар государственность, присоединив Крым к России. Депортированные татары стали массово возвращаться на родину в конце 80—начале 90-х годов XX века. В Узбекистане им приходилось бросать дома. После распада СССР нищая Украина не могла дать достаточно денег, чтобы они прижились, ассимилировались. Но жизнь взяла свое. Они захватывали участки, строили дома. К нам сейчас российские чиновники приехали и не могут понять, что такое самозахват. У татар есть свой бизнес – в основном ресторанный, извоз и рынки. Они представлены во власти, в культуре и других сферах. 18 мая, в день депортации, татары устраивают массовые митинги. Мы все понимаем, что страшная трагедия произошла с народом, который понес коллективную ответственность. Ну как это так – муж на фронте, Герой Советского Союза, а жену, детей, старика-отца и старуху-мать ссылают. 80 процентов татар проголосовали против воссоединения с Россией. Новое поколение крымских татар более радикально. Они требуют, чтобы их признали коренным народом, требуют национально-территориальной автономии.
— Недавний Указ Президента РФ произвел на татар впечатление?
— Я бы не сказала, что был какой-то резонанс. Хотя Владимир Путин взял и реабилитировал народ.
— Вы посоветуете россиянам ехать на отдых в Крым?
— У нас уникальная природа, но вы бы видели наши здравницы. В прошлом году ребенок погиб — вышел на балкон детского санатории, а он обрушился…
— А «Артек»?
— Его несколько лет назад реконструировали. Там есть пара неплохих корпусов, но он пустой сейчас. Я вчера тянула руку, очень хотела президенту вопрос по «Артеку» задать.
— Быть может, вы ожидали от россиян больше понимания, участия?
— Нет. Все хорошо. Я понимаю, что в России очень много проблем, что это неидеальная страна, но такого сумасшествия, какое было у нас, здесь нет. И мы не ждем какой-то манны небесной, все в наших руках. Мне нравится, что появился новый лозунг: «Мы за Россию!» Вы посмотрите, как молодежь поднялась! Как бы хотелось не потерять эту волну!
Беседовал Лев Лузин
(«Челябинский рабочий», 8 мая 2014 года)
